Адерин дернула носом и заметила:
– Ты не пахнешь.
– Это плохо?
– Люди пахнут. Кто-то злобой, кто-то ложью, а кто-то – сексом. Так мне рассказывали. А ты не пахнешь.
– И что это значит? – заинтересовалась я. Интересно, а чем от меня бы попахивало? Жаждой знаний?
– Ну либо ты умираешь, либо привыкаешь к Руадху. Доран разберется.
Очень обнадеживающе звучит, что и говорить. После таких слов я окончательно расхотела есть, но Адерин стояла над душой. И я почему-то верила: она может силком запихать в меня еду. А если выплюну, то принесет новую и опять запихает. Приказы Дорана тут явно не обсуждались.
– А еще ты хилая какая-то, – сообщила Адерин. Я сделала вид, что занята мясом, которое по вкусу напоминало перепелку и буквально таяло во рту. Вкусно, но все равно аппетит где-то заблудился. Ела, только чтобы от меня отстали.
Пусть хилая, зато грудь есть. И мозги.
– Не знаю, надолго ли тебя хватит, – продолжала болтать Адерин. – Доран – неутомимый любовник, а человечки, говорят, слабые.
Я чуть не выплюнула еду: какой еще любовник?! Так, на секс мы вроде не договаривались. Или он решил за нас обоих?
Стоит ли говорить, что, когда Адерин ушла, я была вне себя. Несмотря на слабость и вернувшуюся головную боль, вскочила и, завернувшись в одеяло, заходила по комнате взад-вперед. Черт, черт, черт! Хорошо, окно вновь стало непрозрачным, а то не хватало еще выплюнуть чудом удержавшийся в желудке ужин.
Свет в комнате был чуть приглушенным, золотистым. Шагая туда-сюда, я вдруг заметила, как в одном углу начали сгущаться тени. И сразу догадалась, кто пожаловал.
Когда Доран, по-прежнему лишь в штанах, вышел из сгустившейся тьмы, я ему заявила:
– Только притронься, и я тупо перестану дышать, понял? Или разобью себе голову о стену. Или придумаю что-нибудь еще.
И замерла, ожидая очередного показа силы или чего похуже. Но Доран повел себя странно. Насколько вообще может показаться что-то странным в такой ситуации. Пожал плечами и… начал стягивать брюки, под которыми не оказалось ничего, кроме тела. Я уставилась круглыми глазами, понимая, что, кажется, меня сейчас будут любить вне моих желаний. Об этом красноречиво говорил напряженный член, устремленный вверх. Интересно, что на теле Дорана не было волос. И сам он казался вырезанным из твердого дерева. Каждый мускул прорисовывался отчетливо и говорил о неимоверной силе Короля Руадха.
– У тебя есть выбор, – сообщил он тем временем, небрежно отшвыривая брюки на пол, где они растаяли темным облаком, – Или ты неделю лежишь пластом, блюешь и теряешь сознание от боли во всем теле, или ты просто ложишься ко мне в постель, и уже завтра тебе станет гораздо легче. Моя энергия поможет быстрее адаптироваться. Как у вас это называют… – по его губам скользнула улыбка.
– Развратом, – сообщила я.
– Симбиозом, – поправил Доран.
Он с видимым удовольствием устроился на постели, которая мне сразу же показалась чрезвычайно