Во-первых, есть действительно хотелось. Пока Эля молчала, голода он не чувствовал, а потом в животе заурчало, молодой организм напомнил – не только мыслями о сексе едином жив мужчина. Во-вторых, до ужаса умилила поморочка, озадаченная тем, что татарин – мусульманин не должен есть свинину. Вообще-то, когда Дамир рассказывал о своей семье, она смотрела с подозрением, не веря, будто ей книжку читают, причём более глупую, чем Золушка. Русо-рыжий татарин, ничуть не похожий на Чингисхана, вызывал в ней недоверие, но уважение к национальным и религиозным традициям она проявила.
В доме ничего не изменилось, прибавилась грязная посуда на столе, которую быстро, извиняясь, убрала Эля, оттащив за фанерную перегородку. Потом она споро чистила картошку, кидала её на сковороду, принесла тарелки, малосольные огурцы, не забыв похвастаться, что сама солила – первый раз, но получилось вкусно. Дамир откусил, сморщился от соли и количества укропа, но с радостью согласился – вкусно. Не делать же замечание, в следующий раз намекнёт. А чуть позже они ели, и, кажется, за всю двадцатишестилетнюю сытую жизнь Дамира Файзулина, он не едал ничего вкуснее, чем тот картофель, нарезанный ломтиками, присыпанный зелёный луком, и малосольные огурцы, от ядрёного рассола которых сводило зубы.
Глава 16
Дамир. Прошлое. Поволжье
Эля перегнулась через стол. Дамир невольно опустил взгляд ниже шеи, уткнулся в соблазнительную ложбинку, не в силах отвести глаза в сторону.
– У тебя лук, – тонкий пальчик коснулся верхней губы Дамира, едва надавливая. Парень нервно сглотнул, не в силах терпеть мучительное прикосновение. В глазах потемнело, дыхание спёрло, кислород стремительно покидал молодой, взбесившийся организм.
– Подойди ко мне, – задыхаясь, проговорил Дамир, потянув за руку, обведя большим пальцем косточку на запястье. Эля обогнула стол, обтерев юбкой клеёнчатую скатерть, он и не подумал отпустить, дать ей возможность выдернуть руку. Он дёрнул бы Элю через стол, сметая прочь приборы и оставшиеся недоеденные ядрёные огурцы.
– Эля, Эля, что же ты делаешь? – посетовал Дамир тихо, но она всё равно услышала.
– Что я делаю? – она недоумённо приоткрыла рот, пухлые губы призывно разошлись, показывая край белоснежных зубов. Кончик языка, нервно лизнувший по нижней губе, усугубил ситуацию.
Дамир впечатал в себя Элю, резко дёрнув, обхватил рукой за талию, прижал к себе с такой силой, что едва ли она могла дышать, другой рукой обхватил затылок, утапливая пальцы в мягких волосах, пахнущих чем-то горьковатым и родным, знакомым, будто всю жизнь он знал этот запах, чуял его повсеместно.
Эля шлёпнулась на колено Дамира, он удержал её от неловкого падения, зажал ноги своими – не вырваться, и тут же прижался своими губами к её рту. Точка невозврата была пройдена, пролетела со скоростью света, оставаясь далеко за пределами реальности Дамира. Целоваться Эля не умела, она даже попыталась вырваться, глядя в глаза Дамира, настолько близко, что он потерялся