– О боже, какой кошмар!
– Да я бы не сказал… Это не мешает мне заниматься тем, что мне нравится… Вот только в теннис я не могу играть.
– А почему не можете?
– Я не совсем понимаю почему, но если я и вижу мяч, то не могу по нему попасть, а если попадаю, то не вижу. Так что игрой это не назовешь.
Мы прошли в кухню, которая была маленькой, как камбуз на яхте, и такой чистой, что я почувствовала стыд, вспомнив о собственном доме. Дэвид заглянул в духовку, где оставил запеченную картошку, а затем нашел сковородку и достал из холодильника заляпанный кровью сверток, в котором оказались два толстых куска абердин-ангусской говядины.
– Вы приготовите или я? – спросил он.
– Лучше вы… А я накрою на стол или еще что-нибудь. – Я открыла дверь, которая вела на террасу, где было не по сезону жарко. – Мы можем поесть снаружи? Тут как на побережье Средиземного моря.
– Конечно, если хотите.
– Тут просто рай… Мы сядем за этим столом?
То и дело попадаясь Дэвиду под руку и спрашивая, где все лежит, я наконец накрыла на стол. Пока я делала это, он нарезал салат, развернул хрустящий французский батон и достал из холодильника маленькие блюдца с заиндевелым маслом. Когда все приготовления были закончены и бифштексы тихо шипели на сковородке, он налил два бокала хереса, и мы вышли на солнце.
Дэвид сбросил пиджак и откинулся на спинку стула, вытянув перед собой длинные ноги и подставив лицо солнечным лучам.
– Расскажите мне про вчера, – вдруг попросил он.
– Про вчера?
– Ну да. Вы же собирались в Лейриг-Гру, – он искоса взглянул на меня, – или нет?
– О! Да-да, мы там были.
– И как все прошло?
Я задумалась, что ответить на этот вопрос, и поняла, что толком ничего не помню, за исключением странного разговора с Синклером.
– Было… Неплохо. Замечательно, правда.
– Звучит не слишком убедительно.
– Ну, это правда было замечательно. – Я не могла придумать никакого другого слова.
– Но утомительно, наверное?
– Да, я очень устала.
– И долго вы там пробыли?
И вновь я почти ничего не могла вспомнить.
– Ну, мы вернулись еще до темноты. Гибсон встретил нас у Лох-Морлих…
– Хм, – протянул Дэвид, казалось задумавшись над моими словами. – А чем сегодня занимается Синклер?
Я наклонилась и, подняв с земли камешек, стала подбрасывать его и ловить тыльной стороной ладони.
– Он уехал в Лондон.
– В Лондон? Я думал, он взял отпуск.
– Да, взял. – Я уронила камешек и нагнулась за другим. – Но ему кто-то позвонил вчера ночью… Не знаю, в чем там дело… Бабушка нашла записку, когда утром спустилась завтракать.
– Он уехал на машине?
Я вспомнила тигриный рев «лотуса», разрывающий ночную тишину.
– Да, на машине. – Я уронила