– Но у куклы нет памяти! Как можно принять ее за хорошо знакомую нам леди, даже обладай она похожим как две капли воды лицом?
– Магические зеркала, ваше высочество. Думаю, дело в них. И, конечно, в высоком искусстве мага-создателя. Я был бы восхищен шедевром, если бы он не нес в себе угрозу для вашей жизни. Это незнакомая нам магия, и даже лорд Кандар не заподозрил бы подделку.
– Я не могу не принять ее. Я сама просила императора вернуть леди Марцелу. Что обо мне подумают, если я снова отвергну ее?
Яррен пожал плечами: такая ерунда, как «что обо мне подумают», заботила его меньше всего в жизни. Он задумчиво потер подбородок.
– А если подделку прислал не император, а тот, кто уже не раз покушался на вашу жизнь?
– Я не могу жить в постоянном страхе! Приведите эту, как вы говорите, куклу, я хочу взглянуть на нее. Я приказываю! – дополнила принцесса, видя, что горец не шелохнулся.
* * *
Бывшая фрейлина выглядела так же, как всегда. Может, чуть бледнее, даже веснушки почти исчезли. И еще ее сочные губки, которые Марцела украдкой покусывала для яркости, казались припорошенными белой пудрой. А в остальном – такая же. Взгляд спокойно-ледяной, без малейшего раскаяния, улыбка на грани дерзости. Одежда с плеча северных женщин, но это и не удивительно: сундук бывшей фрейлины так и стоял в общей спальне, и переодеться ей было не во что.
Если это Марцела. Если она, то и бледность, и равнодушие можно списать на последствия поспешного отъезда, принудительного возвращения и усталости.
Если это оживленная чудесной магией кукла, снегурочка, наподобие снежных баб, которых лепят зимой дети, то она воистину совершенна, а ее создатель – почти бог. Почти, потому что, стоило беглянке открыть рот, как несоответствие стало разительным.
Снегурочка то пищала, то вещала басом, и самое печальное – не знала этикет. Она сделала реверанс, как полагается, но выпрямилась без дозволения. Она обратилась к принцессе, опустив титул, как к простолюдинке.
– Приветствую, Виолетта.
Принцесса не ответила, лишь поморщилась, когда басовитый голос куклы дал петуха. С минуту она в полной тишине рассматривала гостью.
Та стояла, словно чурбан, не проявляя никаких признаков нетерпения. Настоящая Марцела давно бы покраснела под насмешливым взглядом Летты либо от стыда, либо от негодования. А эта… кукла и есть. Даже грудь не вздымается от дыхания.
– Кто ты? – спросила Летта после долгой паузы.
– Марцела. Ваша фрейлина. Бывшая. Я Марцела.
– И чем ты это докажешь?
Тишина. Пустой взгляд бледно-голубых глаз. И снова, размеренно, монотонно:
– Я Марцела. Ваша фрейлина. Бывшая.
Сердце Летты даже биться стало реже, словно оцепенело от сдавившего его ужаса.
– Замолчи! – не выдержала Летта. – Где настоящая Марцела? Где та, чье лицо ты украла? Где она?
Яррен, стоявший за плечом снегурочки, шагнул вперед, чтобы перехватить, если та кинется на принцессу. Но кукла молчала, изредка моргая и тупо глядя перед собой.
– Кто