Чёрт. Без имени как-то совсем кисло. Ну не может же он быть безымянным? Снова пытаюсь дозвониться до Ланы. Глухо, как в тайге.
Курс «молодого бойца» получился слишком коротким, но по существу. А затем я принял бой – малыш проснулся и задал нам с Нинкой жару. Ещё бы: чужие морды в наличии, но ел мой сын отлично.
– Не забывай прикармливать. Следи за животиком. Давай срыгивать воздух, – наставляла многоопытная мать троих детей. – Блин, Пилон, я даже не подозревала, что до сих пор всё вот это помню! Ну, а если что – звони. К тому же, Интернет тебе в помощь. Только всякую чушь не читай, а отправляйся на мамские форумы. Там больше толку и реально ценные советы.
– Я не могу звать его «ребёнок», – морщился, словно у меня все зубы одновременно разболелись. – Не могла эта кукушка документы хоть какие-то подбросить, что ли.
Мы с Нинкой все имена перепробовали. Ждали, что пацан хоть на какое-то отзовётся. Список мужских имён открыли.
– Всё, не могу больше, – упал я на диван. Нужно бы душ принять. Футболка пропотела, волосы взмокли. Вот это марафон. – Остались самые дурацкие имена, типа Калистрата. Но сомневаюсь, что в здравом уме кто-то так ребёнка накажет.
– А мне кажется, ты пропустил. Данька! Данила! – позвала Нинка. Малыш разулыбался. А что, мне нравится. Даже если его зовут не так, будет Данькой. Плевать. Это лучше, чем ничего.
– Смотри, он сидеть пытается, – шмыгнула носом моя боевая подруга. – Вот девчонки пораньше, а мальчишки попозже. Полгода – не больше ему. Ну, семь месяцев максимум.
Данька схватил мою руку и сжал дёснами пальцы. Обслюнявил деловито, что-то промумукал. Не знаю, никогда ничего подобного не испытывал. Да и дети… как бы мимо меня проходили. Издалека. А тут я сижу – и горячо в груди так, что вздохнуть страшно – вдруг там что-то разорвётся.
Нинка поймала мой ошарашенный взгляд.
– Вот! А ты как думал? Так оно и происходит.
Что она имела в виду, я спрашивать не стал. И делиться тем, что чувствую, не мог. Это словно моё, самое сокровенное, то, о чём другим если и расскажешь, в хвастовство превратится, в павлиний хвост распущенный. Незабываемые ощущения. Впервые в жизни. И памперс менять совсем не сложно.
– Па! Па! Па! – зачастил мой ребёнок, когда Нинка уже уходить собралась. Я прижал сына к груди.
– Вот! Папа! – сказал я страшным голосом и сам себя испугался.
– Эх, Пилонище, – взлохматила мне волосы Нинка, – то ли ещё будет! Не забудь: ночью дети тоже едят, так что удачи тебе!
Она ушла, а я с сыном остался. И даже в душ сбегал, обложив пацана подушками. Правда, мылся я быстро, а дверь в ванную открытой оставил – мало ли, но все эти мелочи и неудобства – ерунда на постном масле.
Данька оказался покладистым пацаном: освоился, «разговаривал», тянул всё подряд в рот – я только и успевал выхватывать то ручку с блокнотом, куда мудрости Нинкины записывал, то связку ключей – привычка, бросаю на диван.