Это была ещё одна сторона жизни, где-то рядом с Диккенсом, но ближе к нам.
Бедная девочка из тёмного подвала или пыльного чердака, из такого знакомого мне голода и холода, попадает в нормальный дом. И первым делом в ближайшем магазине богатый дедушка или старая служанка покупают ей целый ворох удивительных вещей – пижаму, рубашки, чулки, панталоны, красивые светлые платья. Это бедность ходит в сером и коричневом.
Всё это роскошество складывают тайком перед её кроватью. В первое же утро она просыпается и плачет от счастья. И я плачу от счастья вместе с ней.
Чёрная тарелка радио отсчитывает время. Ещё час можно читать, ещё полчаса, и надо идти за Вовкой.
Всё, больше нельзя. Бросаю книгу, на ходу застёгиваю пальто и бегу. Он ждёт у решётки, держится за неё двумя руками и подпрыгивает на месте, когда видит меня.
– Знаешь, у меня появился новый брат! Мы целый день вместе играли, его зовут Юра.
– Это друг у тебя появился.
Для меня это особенное слово, у меня так долго не было друзей после Анечки, довоенной моей подружки.
Руки зажили к весне, но я всё равно одна и одна, тихая и серая, как мышонок. Никто не гуляет со мной на переменках по залу, бегать нам не разрешается, только гулять парами или стоять у стены. Я стою у стены.
9. Я умею сочинять стихи
И вдруг открытие – оказывается, я умею сочинять стихи. Ничего в мире не может быть интересней! Удивительно, самые обычные слова, попадая в ритм, становятся стихами.
Я не могла носить это в себе, подошла к Полине Павловне.
– У тебя что-то случилось, Светлана?
– Да, случилось. Я сочиняю стихи!
Последовала пауза.
– Ну, пойдём в класс, почитаешь.
Стихи пафосные, как говорили позже, гражданственные – мы летим, мы строим!
Я ожидала восторгов и похвал…
– Ты не обижайся, стихи неважные. И почему у тебя в стихах – «мы»? Вся мировая лирика от первого лица.
– Тогда не было такого трудного времени. Сейчас «мы» гораздо важнее, чем «я»!
Нет, не поняли. Но я всё равно буду великой поэтессой! Для этого нужно прочесть всё, что написано до тебя, чтобы не повторяться. И чтобы все знали, что ты есть.
Конечно, в жизни я не выполнила ни того, ни другого.
А Вовка, мой пятилетний брат, вообще не верит, что я умею сочинять стихи. Улыбается хитро, – меня не проведёшь, не на такого напала!
– Ты нашла это стихотворение в книжке и выучила наизусть, да-а-а, я знаю!
Он уверен – настоящие поэты и писатели были необыкновенными людьми и давно умерли. Я, честно говоря, тоже так считаю. Но я-то сочиняю стихи, это чистая правда!
А он тянет:
– Не-е-ет, ты обманываешь меня.
– Вовка, что ты за человек! Разве я обманывала тебя когда-нибудь?
– Не обманывала, – соглашается Вовка, – а теперь обманываешь! Меня легко обмануть, я маленький.
– Ладно. Ты придумаешь мне три слова, и я, не сходя с места, сочиню стихи с этими словами. Тогда поверишь?
Вовка