– Вот это да. И ты даже не возражала? Не могу себе этого представить.
– Ну… – начала Хюльда, мысленно ругая себя за то, что не проявила большей твердости, когда Магнус сообщил ей о своем решении. – Мне все же позволили заняться одним делом – под занавес, так сказать.
– Вот как? Что-то интересное?
– Убийство… я полагаю.
– Да что ты! Две недели на то, чтобы раскрыть дело об убийстве? Не боишься, что тебе это не удастся и потом будешь мучиться, когда выйдешь на пенсию?
Вот об этом-то Хюльда не подумала, но в словах Пьетюра был резон.
– Бросать расследование теперь уже поздно, – сказала она без особой убежденности. – Да и ручаться, что речь идет об убийстве, я не могу.
– Что это за дело? – спросил Пьетюр, и, как всегда, в его голосе прозвучала искренняя заинтересованность.
– В бухте на Ватнслейсюстрёнде обнаружили труп молодой женщины, – сказала Хюльда.
– Недавно?
– Чуть больше года назад.
Пьетюр нахмурился:
– Что-то не припомню.
– Особой шумихи не было. Женщина пыталась получить статус беженки.
– Статус беженки? Нет, это прошло мимо меня.
«И не только мимо тебя», – подумала Хюльда.
– Как она погибла? – спросил Пьетюр.
– Утонула, но были и телесные повреждения. Тот, кто расследовал дело, – не лучший из наших коллег – пришел к выводу, что она наложила на себя руки. А я в этом не уверена.
Не без гордости Хюльда рассказала Пьетюру о том, что ей удалось выяснить за день, но его реакция разочаровала ее.
– Ты уверена, что не раздуваешь из мухи слона?.. – спросил Пьетюр с долей смущения.
Такой откровенности Хюльда не ожидала, но сумела оценить ее:
– Нет, не уверена. Но и отступать я не хочу.
– Ну и прекрасно, – приободрил ее Пьетюр.
За кофе последовало красное вино. Вечер затянулся – Хюльда даже не ожидала, что Пьетюр проведет у нее столько времени, но была совсем не против. Несмотря на поздний час, за окном было обманчиво светло: дождевые облака наконец рассеялись, уступив место вечернему солнцу.
Хюльда, вообще-то, не планировала угощать своего гостя вином. Однако, допив кофе, Пьетюр спросил, не нальет ли она ему немного коньяка. Такового у Хюльды не оказалось, а вот парочка бутылок красного вина у нее где-то стояла.
– Отлично, это полезно для сердца, – сказал Пьетюр, и Хюльда не поставила слова врача под сомнение.
– Мне показалось странным, – проговорил Пьетюр, растягивая слова, – что у тебя нигде не висят семейные фотографии.
Хюльда совсем не ожидала подобного замечания, но и бровью не повела.
– Я никогда особенно не любила выставлять фотографии напоказ, – сказала она.
– Понимаю. Это у меня везде снимки моей покойной жены. Может, поэтому мне и потребовалось столько времени, чтобы