– Ддаа. Но ччтто сссо ммнннойй? – я говорю, как на замедленном кадре. Но говорю! Хотя бы так.
– Вы попали в аварию, и чудом остались в живых. У вас была тяжёлая черепно-мозговая травма. Вы впали в кому. И сейчас постепенно возвращаетесь в сознательное состояние. Из-за того что вы пробыли в коме около трёх недель, ваш организм ослаб. Сейчас мы будем восстанавливать все мышечные процессы. Вам нужно будет потрудиться.
Потом врач вышел. После пришла Ольга… не помню отчества и начала со мной заниматься, обычно так обучают малышей: показывают разные карточки с буквами и цифрами и спрашивают: это что за буква? Это что за цифра? Потом животные, предметы, времена года. Загадки… от простого к сложному. Мне было не по себе, когда я не могла решить пример 3+9. Или когда я путала названия предметов, а порой вообще не могла вспомнить. Со стулом у меня прям парадокс какой-то был. Сегодня помню, завтра снова забываю. Иногда было очень досадно, злилась на себя. Опускала руки. Чёртов стул. Злилась. И продолжала вспоминать и запоминать всё заново.
Занятия на специальном тренажёре, где тебя буквально привинчивают, и ты пытаешься идти – ад адский. Но когда я видела людей, которые скручены в знак вопроса и не держат головы. Или у которых множество травм. Или как одна женщина, пожилая, вытирает постоянно слюну, которая неконтролируемо течёт из-за рта сына, а сыну за сорок. Я будто оживала и становилась благодарной, что меня уберегли от участи несчастного парализованного мужчины и ещё более несчастной матери.
У меня наметился прогресс, и я смогла медленно и осторожно топать без опоры, неплохо держалась на воде (упражнения в бассейне были у меня в топе). Я быстро освоилась с набором текста. Медбрат, Даня, мне принёс планшет, где мне Ольга Михайловна рекомендовала записывать события минувшего дня: что у меня сегодня лучше вышло, чего я хочу достичь в ближайшее время. Вишлист желаний на завтра. Это помогало мне осознавать: помню ли я вчерашние события. Плюс умение ставить цели на ближайшее будущее – в моём положении это важно.
А вот письмо, работа с написанием букв, было каторгой для меня. Ещё большей, чем в первом классе школы. Тогда у меня получалось лучше. Это очень задевало меня. И бесило. Иногда я впадала в истерику и скидывала стакан с карандашами и ручками на пол. Лист рвала на части и со скоростью черепахи мчалась к двери кабинета, со словами: «К чччёрттуу эттто писссьмооо!» Останавливалась у двери, со словами «Отткрроййттее этттуу прооклляттуую двееррь».
Дверь была тяжеленная и туго открывалась. Поэтому моя беспомощная истерика заканчивалась беспомощной просьбой: о помощи… Я вся была мало функциональной улиточкой. Но улиточкой, которая смогла из камня превратиться в движущийся объект. Это же, сколько ступеней эволюции я пережила. Миллионы лет. Не иначе!
Ко мне постоянно ходил санитар. Приносил новые цветы. Улыбался и был участливым к моей проблеме. Приводил свою дочку – Сонечку, и они