Когда мы приехали, выяснилось, что все уже здесь и очень рады видеть нас, на стол уже накрывали, я заметил, что Платон странным образом раздражён, и, похоже, причина в Тане, что было необычно, потому что вообще они очень ладили, становясь рядом похожими как близнецы. Вот это уже становилось интересно, и я спросил Таню об этом, пока накрывали на стол, и мы ушли с ней, пройтись, а Вика, мама и Лариса Валентиновна болтали и смеялись, вызывая улыбки у мужчин. Таня посмотрела на меня.
– Я… разочаровала его немного, – она слабо улыбнулась, опуская ресницы, оттого, что на ней совсем нет макияжа, она кажется ещё более юной.
– Не его одного, верно? – злясь, сказал я.
– Ты разочарован? – усмехнулась Таня. – Что ж, я очень рада, хоть кто-то разочаровался.
Ну нет…
– Хоть кто-то?! Ну конечно, ты так привыкла очаровывать, и я, увы, очарован слишком сильно, как… дурак… Это так глупо, что…
– Ну ладно тебе, Марковкин, что за драма? Очарование, разочарование… это не наш с тобой стиль.
Я разозлился так, что схватил её, прижимая к толстому стволу сосны.
– Да ты что, увидят… – тихо вскрикнула Таня, упираясь мне в плечи.
– Пусть увидят, мы, кажется, женаты… – задыхаясь, забормотал я, сжимая её. – Или все твои знают, какой я гадкий гомосексуалист, а наш с тобой брак чистая фикция?
– Фикция? Что ты плетёшь… когда это он стал фикцией?! Да ты что… Господи… – она с усилием вытянула руки. – Теперь, по-моему, наш брак стал… сплошной фрикцией…
– Поцелуй меня… поцелуй меня! – сходя с ума, шептал я и тянулся к ней, а она продолжала пытаться отодвинуть меня.
– Перестань… перестань, Марк, ну… что ты, как… да у меня месячные! Стой…
Действительно, у меня на пальцах оказалась кровь. Это остановило меня только на миг, просто от неожиданности.
– И что? Я умру, если мы сделаем это? Или ты умрёшь? Что такого…
Но тут нас позвали от дома, в ещё пустом лесу голоса раздавались гулко с эхом. Пришлось отпустить её, потому что на нас смотрели, усмехались, переговариваясь.
– П-прости, я…
Мы пошли рядом, Таня пыталась поправить платье.
– Ты… мне кажется, мы были намного счастливее, когда…
– Когда мы не трахались? – зло сказал я, потому что каждый шаг причинял мне боль, ходить с эрекцией, особенно с такой длительной, не слишком удобно. – Может, ты хочешь, чтобы я тоже нашёл себе для этого кого-то другого? Парня, например?
– Это