Головакин с натянутым изумлением огляделся по сторонам:
– Кто умер?
– Вы. Один мой знакомый и на похоронах ваших успел побывать: всё, говорит, прошло чинно и благородно, кроме матушки с батюшкой, посчитай, никого и не было.
– Да как же?? Три дня назад с приятелями День Космонавтики отмечал!.. Или четыре дня назад?.. Приятели-то мои – Саввушка да Егорушка – вы у них-то спросите, разве я мог умереть?..
– Ваши приятели и вызвали машину «скорой помощи», вы прямо за столом и загнулись, Головакин. В правой руке стопку держали. Пустую.
– Да как же так?? – выказывал непомерное недоумение Головакин. – Егорушка обещал что-то вроде межрёберной невралгии устроить – так от этого не помирают??
– Обещал, да не успел.
– И Саввушка намеревался на баяне «Амурские Волны» сыграть… Неужели не сыграл??
– Тогда не сыграл, уж вы извините Саввушку, ему тогда не до баяна было; но ещё не раз сыграет – какие его годы – только вам услышать его игру не дано!! Вы померли, Головакин!!
– А-а-а… Так кто же вы такие теперь получаетесь?? – Головакин принялся столь стремительно вращать взлохмаченной башкой по сторонам и прицельно стрелять глазами по окружающим, что всякому стал понятен неутешительный конец всей этой истории. – Так вы тут все теперь черти получаетесь!..
– Ну черти, ну и что такого? – маленько струхнули санитары и попробовали утешить больного. – Раньше, что ли, никогда чертей не видел?..
– Тогда держитесь!!! – с неправдоподобной быстротой Головакин подлетел к своей кровати, засунул руку под подушку и вытянул пакетик, содержащий жёванный спичечный коробок, небольшой пластмассовый приборчик, извазюканный в растворе зелёнки и напоминающий осциллограф, и литровый флакон с соблазнительно бултыхающейся прозрачной жидкостью. – Всё, что я раньше видел, меня в данный момент не интересует, я готов отвечать за себя здесь и сейчас. И если кто-то решил на меня чертей наслать, полагая, что я отнесусь к этому происшествию спокойно и даже возможно с величайшей признательностью, то он глубоко ошибается в Головакине. Вот что Головакин предпримет в таком случае. Я вас всех спалю нахрен, сожгу до тла, пепел развею по ветру, а когда очнусь, то обнаружу себя дома, на родном диване перед телевизором, и никто у меня больше не умрёт!! С вами, чертями, иначе не договоришься.
– Что за дрянь у тебя в руках? ты откуда её взял? – забеспокоился сутуловатый субъект.
– Спирт это у меня во флаконе, самый что ни на есть чистый медицинский спирт – своровал я его у кастелянши, когда она для меня больничную пижаму выбирала. И спички вон его. – Головакин ткнул пальцем в обомлевшего санитара. – Он их из кармана дырявого оборонил, а я подобрал – как думал, что пригодятся, а вот и пригодились!..
– А осциллограф зачем спёр?
– Там стрелка прикольно мечется, мне нравится. Для