– Ну что тут у вас опять? чего буяните? – загундосили санитары, изготовляясь навести порядок в доверенном им помещении, чего бы того не стоило.
– Семёну Семёнычу тут у нас плохо; даже, говорит, намерен навеки отойти в состояние личной культуры. – пожаловался Головакин, указывая на затихающего Семёна Семёныча, болезнь которого – судя по всему – излечивалась от одного вида медперсонала. – Вы бы укольчик ему какой вкололи, таблетку полезную дали, галоперидол… Всё же вам деньги государство не просто так платит, а чтоб вы о нас заботились.
– Деньги, полагаете, нам государство платит? – издевательски улыбнулся сутуловатый субъект.
– Так а кто же ещё? Больше некому за нас деньги платить.
– Очень хорошо… А государству с вас всех какая выгода имеется, чтоб беспокоиться и деньги платить?.. Ну-ка подумайте, что на это можно сказать. Только хорошенько подумайте, не надо резких заявлений.
– Если забота наличествует, значит, есть у этой заботы какая-то цель. Социальная ответственность – тоже, знаете ли, не пустые слова, и власть должна отчитываться перед избирателями за свои действия.
– Перед избирателями? – физиономия сутуловатого субъекта приняла окончательно саркастический вид. – Отчитываться?..
– Ну да.
– Напрасно вы с этими сволочами разговариваете. – тяжело пробормотал Семён Семёныч, имея самый неутешительный опыт дискуссий и медицинских разногласий. – Для них человеческая жизнь состоит из физиологических мелочёвок, некоторые из которых можно выбросить за ненадобностью, а некоторые – типа почек, селезёнок и прочих полезных ископаемых – можно вырезать и продать подороже.
– Нешто все кругом жулики? – прошептал тревожно Толик.
– У меня гангрены 70%, я страдаю ежеминутно – а им всё по барабану. Конечно, жулики, кто же ещё.
– Мама, роди меня обратно! – ахнул Толик.
Санитары возбуждённо заурчали, как будто давненько не занимались медицинской профилактикой, а заняться бы очень хотелось.
– Подобные желания гораздо легче и чаще выполняются чем вам кажется. – сообщил сутуловатый субъект ошалелому Толику, весело поигрывая тросточкой. – Но лично вас они уже не должны волновать. Вас уже никто никогда не родит.
– Чего это?
– Да кому вы нужны, чтоб вас заново рожать? Вы не человек – вы своего рода непредвиденная случайность, пустячок. Возможно, вы по-настоящему никогда человеком и не были.
– С говном меня смешать хотите? – проворчал Толик. – Лишаете элементарного уважения.
– Да вас хоть с чем смешивай, выйдет всё одно: Толик!!
От возмущения у Толика отвисла челюсть, а бугорки на лбу принялись собираться в кучку, что изобличало чрезвычайную работу ума и закипание ненависти с далеко идущими