– Ему сказали, что первый пошел. Вот он со стульчика и съехал, – объяснила Алька.
– Мне почему не позвонили? – допытывалась я.
– Мама не разрешила, – обиженно проговорила сестра. – Сказала, что ты еще нанянчишься.
Альку несколько задевало, что меня отпустили отдыхать, а она прошла через бессонную ночь и папин коллапс.
Я жадно вглядывалась в фото по дороге в город. Дома вихрем пронеслась по квартире, устраняя хаос после маминых сборов. Сбегала в магазин, приготовила поесть, на всякий случай еще раз прибралась в детской и прокварцевала комнаты. Даже Альку, притворившуюся морально опустошенной, не трогала.
Было странно сидеть за ужином втроем. Без отца с его рейсами по два месяца мы привыкли, но без мамы… Она велела нам лишний раз в больницу не мотаться, всякие букеты-веники не тащить, по сто раз в день ей не названивать и заранее как следует отоспаться. Папа требования выполнял, но с трудом.
А потом их выписали…
… Материнство – это героизм. И это вдвойне героизм, когда близнецы. Родился ребенок – медаль. Родилась двойня – две медали, и к каждой непременно кучу бабла и квартиру.
Через три недели от мамы осталась одна тень. В общем, она стала полноценным зомби, в то время как папа только доходил до кондиции, но уже научился спать на ходу.
Родившись, Степка и Денька никак не могли синхронизироваться, а работали вахтенным методом: пока один спал, другой орал. Мама начала подозревать заговор – она уже согласна была на футболистов, а ей подсунули парочку секретных агентов, ни на секунду не оставляющих окружающий мир без присмотра.
Мы старались честно распределить обязанности, чтобы мама могла подольше поспать, но даже нас троих, включая папу в отпуске, не хватало, чтобы обслужить двух младенцев. Они еще толком не успели стать нормальными людьми, а уже потребляли несусветное количество денег, времени и прочих ресурсов.
Еще одна проблема была в том, чтобы правильно близнецов идентифицировать. Ошалелые от недосыпа, мы с Алькой однажды нарушили главное правило текущего момента: в какой кроватке взял – туда и положи. Завертелись, задумались и… зависли над пеленальным столиком. Причем сестра на полном серьезе решила, что произошло нечто непоправимое.
– Это ты их перепутала, – Алька чуть не плакала. – Ты лишила своих братьев законных имен! Теперь никто не узнает, кто Степан, а кто Денис.
Степка и Денис махали ручками, словно две птички, клекотали по-своему и, подозреваю, здорово над нами прикалывались. Пришла мама, внимательно посмотрела на младенцев, ловко их перепеленала, молча разложила по кроваткам и ушла.
В один прекрасный момент она сказала отцу:
– Это все ты виноват, это ваша Ефимовская