– Но разве доклад о положении дел в нашем тылу не заставит фюрера пересмотреть некоторые аспекты нашей политики?
– У вас есть аргументы, Густав? Аргументы, которые смогут убедить фюрера?
– Я много беседовал с двумя русскими, что живут ныне в Германии и сотрудничают с нами.
– Снова русские, Густав. У вас нет иных примеров?
– Но именно война с русскими самая тяжелая для рейха, адмирал. Потому я выбрал этих двоих. Люди они совершенно разные. Один бывший полковник Красной Армии, а второй простой солдат.
– Солдат?
– Я не знаю точно его звания в Красной Армии, но он никогда не имел высокого чина, а в гражданской жизни был инженером путей сообщения.
– Значит человек образованный?
– Именно так, адмирал. Оба, и полковник, и солдат, попали к нам в плен в августе 1941-го года. Добровольно пошли на сотрудничество. Показали себя надежными и толковыми и были введены в состав Консультационного комитета в Берлине.
– Это интересно, Густав. Продолжайте.
– Полковник человек весьма широкого кругозора и был, до того, как попал в плен, убежденным сталинистом. Рядовой же никогда не был большим сторонником сталинского режима и видел многие его недостатки.
– И что же?
– Теперь они оба убеждены, адмирал, что СССР выиграет эту войну.
– И почему же они в этом убеждены, Густав?
– Совсем не под воздействием пропаганды. Это их глубокое внутреннее убеждение. Объясняют они это каждый по-своему. Но даже такие русские убеждены в нашем поражении, хоть и связаны с нами и знают, что Сталин ничего им после своей победы не простит.
– И как же они это объясняют?
– Полковник сказал мне, что в 1941-ом году Сталин был готов принести в жертву даже тридцать миллионов своих людей и пусть противник втягивается в просторы России. Части вермахта быстро выдохнуться. Особенно в условиях суровой зимы. Только обеспечение коммуникаций на захваченных просторах потребует от нас колоссальных ресурсов. А еще партизанская война осложнит наше положение. И он совершенно прав, адмирал. Вы только посмотрите, что происходит на Востоке.
– Вы сейчас работаете по Западу, Густав.
– Здесь положение не такое как на Востоке, но лучшим я его не назову. В нынешнем году французские партизаны «Маки» нанесли нам много вреда.
– Густав, вы говорите опасные вещи. И надеюсь, что вне этого кабинета вы не будете столь категоричны и откровенны.
– Я все понял, адмирал. Вы не станете пытаться, донести до фюрера мой план?
– Нет, Густав. И не, потому что я карьерист и слишком дрожу за свой пост. Нет. Я реалист. И понимаю, что никакого эффекта это не принесет. Только мое и ваше положение еще больше осложнятся.
– Неужели они ничего не видят?
– Все верят в победу, Густав.
– В победу, адмирал? После того