Скорбный вой Кантаки вновь прозвучал где-то далеко за стенами аббатства. «Быть может, тролль встал, чтобы успокоить своего скакуна», – подумал Саймон, но храп Бинабика и Слудига звучал ровно и не прерывался. Саймон попытался встать, полный решимости дать волчице возможность войти – она казалась очень одинокой и несчастной, а снаружи царил такой холод, – но обнаружил, что не может пошевелиться, невероятная слабость охватила его конечности, и ему никак не удавалось заставить себя подняться. Саймон отчаянно сражался, однако ничего не помогало. Его тело слушалось его не лучше, чем если бы оно было вырублено из ясеня.
Саймоном вдруг овладела ужасная сонливость. Он боролся с ней, но она решительно тащила его вниз; далекий вой Кантаки стал слабеть, а он скользил все дальше, словно по длинному склону, к бесконечному незнанию…
Когда Саймон снова проснулся, последние угольки в камине почернели и аббатство погрузилось в полную темноту. Когда холодная рука коснулась его лица, он ахнул от ужаса, но воздух не пожелал покидать его легкие, тело все еще казалось тяжелым, как камень, и он так и не мог пошевелиться.
– Хорошенький, – прошептала Скоди из глубокой тени, и Саймон скорее чувствовал ее, чем видел – большое тело, возвышавшееся над ним. Она погладила его по щеке. – У тебя только недавно начала расти борода. Ты такой хорошенький. Я тебя оставлю.
Саймон отчаянно извивался, пытаясь избавиться от ее прикосновений.
– Они тоже тебя не хотят, верно? – сказала Скоди, воркуя, словно он ребенок. – Я чувствую. Скоди знает. Тебя изгнали, да, я знаю, слышу в твоей голове. Но я послала Врена за тобой по другой причине.
Она присела на корточки рядом с ним в темноте, так палатка опускается, когда из нее вынимают колышки.
– Скоди знает, что у тебя есть, – продолжала она. – Я слышала его пение собственными ушами, видела в снах. Леди Серебряная Маска хочет это получить. И ее лорд Красные глаза – тоже. Им нужен меч, черный меч, и, когда я его им отдам, они станут хорошо обращаться со мной. Они будут любить Скоди и дарить ей подарки. – Она сжала прядь его волос пухлыми пальцами и сильно дернула.
Боль, которую Саймон почувствовал, показалась ему какой-то далекой. Через мгновение, словно для того, чтобы ее снять, она осторожно провела ладонью по голове и лицу Саймона.
– Хорошенький, – снова заговорила она. – Мой друг – друг моего возраста. Именно такого я ждала. Я уберу сны, которые тебя тревожат. Я уберу все твои сны. Знаешь, я умею это делать. – Она еще сильнее понизила свой шепчущий голос, и тут только Саймон сообразил, что больше не слышит тяжелого дыхания своих друзей. Быть может, они затаились в темноте и ждут подходящего момента, чтобы его спасти. В таком случае он надеялся, что они будут действовать быстро. Сердце у него в груди казалось таким же тяжелым, как конечности, но внутри пульсировал страх, подобный тайному биению сердца. – Меня выгнали из Эйстада, – бормотала