Пятик прижался к земле и показался Ореху совсем крохотным.
– Дурак я, что пытаюсь тебя убедить, – с горечью произнес он. – Орех, милый мой Орешек, но я просто знаю: тут что-то не так, над этим местом нависло зло. Я только не знаю какое, потому мне и трудно об этом говорить. Но я вот-вот догадаюсь. Помнишь, как ты поддал носом проволочную сетку возле яблони, отодвинул ее, но коры попробовать тебе так и не удалось. Вот и мне сейчас никак не ухватиться. Я хочу посидеть один, может, так я быстрее додумаюсь.
– Эх, Пятик, ну почему ты не хочешь меня послушать? Поешь корешков, спустись в нору, поспи. Тебе сразу же станет лучше.
– Говорят тебе, я не хочу тут ни к чему прикасаться! – воскликнул Пятик. – Я скорее вернусь на вересковую пустошь, чем спущусь в эту нору, где даже крыша держится на костях.
– Да нет, она держится на корнях. И в конце концов, ты ведь провел под ней целую ночь.
– Нет, не провел, – сказал Пятик.
– Как нет? А где же ты был?
– Здесь.
– Всю ночь?
– Да. Ты ведь знаешь, что тис – хорошее укрытие.
Теперь Орех заволновался по-настоящему. Если страх выгнал Пятика наверх на всю ночь, в дождь и холод, один на один с подкрадывающимися элилями, то разубедить его будет непросто. Они посидели молча. Наконец Орех сказал:
– Вот так раз! И все-таки я уверен: тебе нужно спуститься и быть вместе со всеми. Сейчас, конечно, я оставлю тебя в покое, а потом приду проверить, как у тебя дела. И не грызи ты больше тисовых листьев.
Пятик не ответил, а Орех вернулся в поле.
День развеял дурные предчувствия. К ни-Фриту стало так жарко, что вся нижняя часть поля подернулась дымкой. Воздух отяжелел от густого запаха трав, словно в конце июня; пахли листики не расцветших еще мяты и майорана, и повсюду мелькали ранние луговые цветы. Все утро в лощине, высоко на березе, возле пустующих нор сновала пеночка, а из глубины мелколесья, откуда-то от заброшенного колодца, доносилось прекрасное пение дрозда. К исходу дня все замерло от жары, с верхних лугов медленно спустилось в тень стадо жующих коров. Почти все кролики забрались в норы. Большинство спали. Только Пятик сидел один под тисовым деревом.
Ранним вечером Орех нашел Шишака, и они отправились в лесок за кроличий городок. Поначалу они двигались осторожно, но очень скоро убедились, что следов никаких зверей крупней мыши там нет.
– Тут и нюхать-то нечего, никаких следов, – сказал Шишак. – Кажется, Барабанчик действительно не соврал. Место и впрямь безопасное. Не то что тот лес, где пришлось переплывать через реку. Тебе-то, Орех, я могу сказать: в ту ночь я до смерти перепугался, только показывать не хотел.
– Я тоже, – ответил Орех. – А что касается этого места, то я с тобой согласен. Кажется, здесь ну совсем нет ничего страшного. И если мы…
– А все-таки странно, –