В последний день этих совещаний у входа в большую залу Совета появилось несколько бравых офицеров, и два самых храбрых из них были допущены в собрание, где предъявили подробные доказательства моего донельзя благородного поведения по отношению к шести вышеуказанным озорникам. Все великие чиновники были несказанно удивлены. Я не сдул их, не раздавил большим пальцем, не размазал каблуками, не выкинул в окно! Если бы все репутации зарабатывались таким способом, как я, просто не убивая кого-то, мир был бы совершенен! Моё поведение произвело такое сильное впечатление на его Величество и на весь Государственный Совет, что указ императора, обязавший все деревни в радиусе девятисот ярдов от столицы, каждое утро доставлять шесть быков, сорок баранов и всякой другой потребной провизии для моего кошта и пропитания, вкупе с потребным количеством хлеба, вина и других напитков, по устаканенной цене и в зачёт средств и сумм, ассигнованных для этой цели из личной казны его Величества, был мгновенно подписан и скреплён большой мастичной печатью с изображением священного бурундука. Тут нужно сказать, что сей прекраснодушный монарх существует только на доходы от своих личных владений, прибегая к заимствованиям граждан, конфискациям и займам только в исключительных случаях, обязав их только одним обеменением – в случае войны являться на сборные пункты в своей амуниции и со своим оружием. Помимо этого ко мне был приставлен штат прислуги численностью в шестьсот человек, для которого были отпущены харчевые деньги и по обеим сторонам моей двери возведены большие удобные шатры. Вкупе с этим триста портных уже принялись за кройку и шитьё моего нового костюма по местной моде, а шестёрка ведущих академиков империи получила наказ заняться моим обучением аборигенскому языку. Одновременно королевской гвардии было вменено постоянно проводить на моих глазах конные учения, дабы местные лошади, все бывшие собственностью Его Величества Императора, постепенно привыкали к моему облику и запаху, и не шугались, когда я делал чересчур резкие телодвижения.
Приказы императора исполнялись самым тщательнейшим образом, так что не позднее трёх следующих недель я сильно продвинулся в изучении языка лилипутов. С этого времени император стал очень часто почитать меня своими визитами, и даже в качестве жеста доброй воли иной раз присосединялся к моим наставникам, которые в то время обучали меня. К тому времени мои познания языка были столь существенны, что мы могли безо всяких переводчиков общаться друг с другом. Император, какмне кажется, ничуть не был удивлён