Внутри сарай оказался конюшней. По всей дальней стене были устроены стойла, коней на двадцать, и Никита заметил, что в пяти-шести из них переступают с ноги на ногу лошади. Он перевел взгляд на отца Ианнуария.
– Шемякины это, вчера оставили, – буркнул келларь. – Мне их возвращать надо. Да и не оправились они еще. Эй, Пафнутий!
Никита чретыхнулся в сердцах на пройдоху, но времени на выяснение отношений решил не тратить. На зов келларя из соседнего стойла выросла тщедушная фигурка монаха.
– Ступай к воротам, приведи коня, что у столба привязан, – приказал ему отец-келларь.
Пафнутий молча кивнул, нагнулся, поставил что-то на пол, потом, подняв руки над дверцей стойла, скатал рукава, и тихо, словно украдкой, опустив глаза, прошел к двери и скрылся за клубами пара.
– А вот и мой жеребец, – объявил отец Ианнуарий, открывая дверцу стойла прямо напротив Никиты. – Подходит?
Лошадь, завидев людей, подала назад, чуть ударила передним копытом. Никита осторожно зашел в стойло. Хорош, и вправду хорош. Круп так и играет, прыти хоть отбавляй. Такой, пожалуй, и точно до Москвы без перемены доедет. Не зря потрачены почти четыре деньги.
Конь раздувал ноздри, фыркал. Никита резко выбросил руку вперед, схватил его под узцы. Конь попытался отпрянуть, дернулся, и так они несколько мгновений боролись. Наконец, конь склонил голову и покорно выдохнул. Никита отпустил поводья, вышел из стойла.
– Пойдет, – объявил он келларю.
– Ну, вот и… славно. Сейчас Пафнутий… твоего жеребца приведет… заберешь свой мешок… и – в добрый путь, по государеву делу… – съязвил с одышкой келларь.
Никита окинул его взглядом. Маленькие глазки снова ничего не выражали. Или нет, говорили только, что хозяин их, удачно справив дело, мечтал сейчас лишь об одном: как бы поскорее вернуться к остывающей курице. «Ну что, попробуем? – подумал Никита. – Больше-то все равно никого не застать.» Подождал, пока келларь наконец отдышался.
– Я вот еще что, – начал он осторожно. – Мне боярин Федор поручение дал к Завиду Лыкову. Так мне бы его сыскать. Он, я слышал, у вас тут вчера останавливался. Он здесь еще? Мне бы найти его.
В воздухе повисло молчание. Келларь настороженно прищурился. Догадывается, хитрый черт, или так, для пущей важности глаза щурит? Ну, что молчишь, с тобой говорят.
– Нет его здесь, – словно услышав молчаливую просьбу вдруг заговорил келларь. – Вчера еще съехал.
– А куда? – подхватил Никита.
– А я почем знаю, он мне не докладывает, – отец келларь словно размышлял, говорить ему дальше или нет, даже стал едва заметно морщить лоб, и решил, видимо, что в таком деле лучше всего золотая середина, всего