А что между этими цветениями? Поиск нового врача, бесконечные таблетки, процедуры, анализы и диагноз «здоровы оба». Наконец, беременность, протекающая без осложнений с ровным сердцебиением плода, но во время родов всегда что-то происходило, и ребенок умирал.
– Мальчик. Поздравляю!
Мужчина чуть не подпрыгнул, так неожиданно прозвучал голос.
Обернулся, увидел сестру. Ту самую. Имени её он не знал. Высокая, прямая, как доска, с неизменными косами, закрученными на висках и в безупречно отутюженной медицинской форме. В руке она зачем-то держала обыкновенную корзинку для пикника, накрытую цветным платком.
Они познакомились в тот день, когда умер четвёртый ребенок. Просто подошла и сказала:
– Я знаю, что не так! Дело в крови. Но это можно исправить. Я знаю как.
И он поверил. И тайно, стыдясь, мучаясь, выполнял все поручения.
Поначалу, правда, всё было обычно. Сестра каждый понедельник приносила гранат. Ровно в восемь утра. Целый год в одно и то же время она появлялась на пороге их дома, молча вручала плод и уходила. Супруга радостно съедала сочные красные ягодки, все до единой. Он тщательно следил за этим. Каждый раз садился напротив и смотрел, как она ест. «Дорогая! Ты уронила, ешь аккуратнее». Она считала это заботой, а он просто хотел, чтобы в доме наконец-то был живой ребенок.
По истечении года сестра принесла бутылку молока. Обычную, из магазина.
– Это вам надо выпить вместе. На зачатие у вас три дня.
Опять послушно выполнил. Молоко ведь полезное, так ведь? Как и гранат?
Но в следующий понедельник никто гранат не принес. Купил сам. И опять сидел напротив, следил, чтобы жена съела все ягодки.
Сестра вообще не появлялась целых два месяца. За это время тест показал две полоски, а врач заверил, что всё прекрасно. В прошлые разы говорили то же самое.
Сестра опять появилась неожиданно, правда, в этот раз принесла корешок, похожий на сморщенного страшного старичка.
– Эта мандрагора. Её надо положить в миску с молоком и кровью, держать под кроватью. Важно! Запомните – это важно! Молоко надо менять каждый день. Просто выливайте.
– А кровь? – испугался мужчина.
– Достаточно одной капли. Вот! – сестра вручила мужчине булавку, самую обыкновенную английскую булавку.
И больше не приходила.
Мужчина долгие месяцы прятал миску с молоком под их общей кроватью, колол себе пальцы и молился. Больше ему ничего не оставалось.
Надо сказать, беременность протекала плохо – постоянная тошнота, отеки, диабет, камни в почках и прочие все возможные «прелести». Но женщина стойко всё переносила, даже радовалась. Ведь прошлые разы протекали идеально!
Наконец, начались роды.
– …Мальчик! – сестра улыбнулась.
Мужчина побледнел.
– Уже? всё?.. Закончилось?
Сестра чуть наклонила голову, словно прислушалась. Улыбнулась. У неё оказались огромные, словно надгробные плиты, белые зубы.
– Да, уже всё.
И решительно пошла в родильное отделение. Навстречу ей уже шел врач. Прошли мимо друг друга, даже взгляда не бросили. Мужчина об этом едва успел подумать, как его руки уже трясли с поздравлениями.
Мальчик!
Мальчик!
– Я могу их увидеть? – как же не верилось! Неужели после столько лет, после четырех гробиков, похожих на обувные коробки – настоящий живой ребенок?
– Чуть позже, – заулыбался врач. – Супруге вашей надо отдохнуть, а малыша сейчас замерим, взвесим, осмотрим. Ничего страшного! – глаза врача быстро метнулись в сторону. – Просто небольшая консультация, самая обычная.
Врач так старательно улыбнулся, что мужчина ему не поверил.
– Глазки. Мне кажется. Что-то не так с глазками. Окулист посмотрит.
Глазки… но ведь от этого не умирают, не так ли?
* * *
Мучительно захотелось курить. Для этого пришлось уйти за угол. Едва сигарета задымилась, как увидел сестру. Она с корзинкой в руках торопливо шла к дороге.
– Подождите! – окликнул её мужчина.
Она не оглянулась, зашагала ещё торопливее. Быстрее не могла – мешала тяжелая корзинка.
– Погодите! – догнал ее мужчина. – Я просто хотел поблагодарить вас.
– Не нужно! – качнула головой сестра. – Извините, я тороплюсь.
И в этот момент корзинка захныкала. Мужчина побледнел, сестра побледнела. Корзинка захныкала сильнее. Мужчина сорвал платок и увидел ребёнка.
Крошечного.
Новорожденного.
– Что это? Что?
– Ничего, – сестра пожала плечами. –