Его лицо слегка вытянулось:
– Наверное, учили литовский язык раньше?
– Никогда. В первый же день купил разговорник и стал запоминать фразы.
– Разве можно так выучить за пять лет? У вас, наверное, есть в Вильнюсе родственники?
– Нет и не было.
– А зачем вам литовский язык? В Вильнюсе по-русски говорят многие.
– Ваш язык уникален и прекрасен.
– Кем вы здесь работаете?
Эти вопросы я слышал уже десятки раз, если не сотни. В Литве они считаются приличными. Теперь Каспарас смотрел на меня с некоторым напряжением, которое, впрочем, старался скрывать. В его сознании уже рисовался страшный агент, выучивший литовский язык в подвалах Кремля и засланный сюда со спецзаданием. Так здесь про меня думали многие, ведь я со своим литовским не укладывался ни в один из привычных шаблонов. А то, что людям непонятно, всегда пугает.
Плавно нажимая педали, я тронулся с места и поймал непривычное свободное чувство: я управлял и был главным! Я пыхтел, вглядываясь в столбики автодрома и боясь не вовремя повернуть руль. Каспарас же, отдавая короткие указания, вновь пустился в рассуждения о политике: "при советской оккупации мой дед сидел. А Россия теперь оккупацию не признаёт".
Он пытался унюхать, кто я такой. Но мне было не до этого: отныне я был водителем! Немного расслабившись, Каспарас перешёл к рыбалке. Увлечённо рассказывал, что почти вся литовская рыба – с костями. Но лучше ловить линя, потому что у него меньше костей, чем у карпа.
Прибежав в редакцию, я не преминул похвастаться первым автоопытом. "Давно пора", – подбадривали коллеги. Оставалось ловить моменты эмигрантского счастья, развалившись в мягком кресле с чашкой кофе в руках. К полудню я снова заглянул в мессенджер, но моя женщина не появлялась: было указано, что последний раз была там в четыре утра. В половине второго Она, наконец, написала:
"Поспать, как обычно не получилось)))"
"Снова спина? Мы её вылечим"
"Нет, лечение нужно особое. Я балованная))".
К свиданию Она была не готова, потому что вечером вела урок. Я уселся за фильм, склеивая кадры в компьютере. В тот день я успел больше, чем за всю предыдущую неделю. Домой не хотелось, ведь там меня ждала пустота. "Может, бухнём?" – отписал я Фёдору к вечеру. Фёдор был безотказным малым, несмотря на семью. А когда семья уезжала в Россию, то и вовсе звал к себе жить. Мы провели вместе уйму дней и ночей, убивая время фильмами, а печень – водкой. Фёдор, как и я, был политбеженцем, и путь на Родину ему тоже был закрыт.
В серой многоэтажке, что рядом с Сантари́шской больницей, Фёдор тосковал уже лет шесть. Прежнюю семью он, как и я, оставил в России. Но оттуда к нему приехала другая девушка, с дочкой. Кроме новой жены и дочери его друзьями были я да покерный клуб. Фёдор искренне верил, что когда-нибудь ему выпадет миллион. Но тот всё не шёл ему в руки.
Сантари́шские окрестности утопали в слякоти, неприятно чавкающей под ногами. Как обычно, мы с Фёдором