Он помолчал и вдруг суетливо заговорил вновь:
– Саш, а ты знаешь, мне ведь пора. Надо бежать.
– Куда? – забеспокоилась Саша. – Мы же хотели разобраться!
– Не, пора. Я опаздываю. Я сейчас вдруг вспомнил. Я на поезд опаздываю, мне в командировку ведь ехать, а я тут с тобой…
– В командировку? Это как мой папа вечно в командировки ездит? Его с завода посылают все время то в один город, то в другой…
– Во-во, и у меня то же самое. Только я не на заводе работаю, а в строительном тресте. Подожди, какой папа? А тебе лет-то сколько?
– Кажется, четырнадцать… Нет, пятнадцать только исполнилось. Ах…
Александра будто вспомнила что-то. Она быстро и неразборчиво зашептала какие-то слова, и только отдельные доходили до слуха ее собеседника:
– Бассейн, велосипед… Юрка дал покататься. Дождь противный, мелкий такой, а у меня насморк… Скользко. В бассейн завтра все равно пойду. Очки мои раскололись, вон дужка от них валяется…
– Ну, ладно. Ты, Шура, катайся, плавай, а я пошел.
Девочка продолжала еще что-то бормотать…
Низко склонившееся над Сашей женское лицо было сосредоточенным. Губы беззвучно шевелились. Девочка непроизвольно стала пытаться подражать им. Она тоже попробовала разомкнуть свои губы. Не получилось. Тело словно отсутствовало. Только глаза. Может, все-таки это сон? Новый сон?
Лицо уже слишком долго и назойливо нависало над Сашей, не меняя выражения и создавая некий дискомфорт, будто сейчас на тебя навалятся и придавят всем телом. А губы по-прежнему немо бормотали.
Звук «кап-кап» куда-то исчез. И Алексей как назло молчал. Теперь наступила мертвая тишина и все померкло в кромешной черноте. Непонимание, что происходит, вопило в сознании и замещалось страхом. Паника начала было вновь нарастать, но тут же пропала. Откуда-то сбоку отчетливо прозвучали слова:
– Сашенька, наконец-то ты пришла в себя. Малышка моя, как же тебя угораздило так?
– Мама, – произнесла девочка.
– Молчи, Шуронька, тебе нельзя много говорить, и так столько дней в бреду разговаривала.
– А что со мной, мам? – Саша заплакала и почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы. На какое-то время девочка впала в забытье.
Шелестящий звук заставил вновь открыть глаза. Женское лицо исчезло. Теперь белый потолок дрожал сквозь озерца слезинок. Вот скатилась одна… А вот и другая. На потолке отчетливо проступила крохотная трещинка в штукатурке. Саше понравилось ее разглядывать. Она так увлеклась выискиванием на белом фоне всяких крапинок, рисочек и пятнышек, что вздрогнула, когда потолок заслонило лицо мамы.
– Шурочка, ты упала с велосипеда и ударилась головой. Не помнишь?
Мысли путались. Застывшая картинка всплыла в сознании: рука, тянущаяся за дужкой от очков. Дужка, одиноко лежащая