– Я не вижу тебя, Маска…
– И я тебя…
Вновь настала тишина, но вместе с ней из пространства, незаметно окружавшего до сих пор собеседников, проступила и кромешная мгла. Оба осознали в одно мгновенье, что только слышат друг друга. Все время, пока неспешно шел разговор, никто даже не задумался, где Саша и Маска находятся.
– Маска, мне страшно, – жалобно заскулила Саша. – Мы где?
– Я не знаю, – еле слышно прошептала в ответ Маска.
– Давай шепотом разговаривать и дальше, мне так спокойнее.
– Мне тоже. Давай. А ты далеко от меня?
– Рядом совсем.
– Ты мне прямо в ухо говоришь…
– Какое ухо?
– В левое. Стой-ка! А что у меня, кроме уха… А у тебя есть ухо?
– Маска, мне совсем становится страшно, я не понимаю ничего. Где мое тело? Оно же было у меня когда-то? Я ведь с телом родилась?..
Разум Маски мелко завибрировал от ужаса. Это испытывала сейчас и Александра.
– Саша, мы как тут оказались, и где мы вообще?
– Я поняла! – дрожащим голосом, но все еще шёпотом воскликнула девочка Александра. – Мы спим и снимся друг другу! Ну такое ведь может быть? А? Я – твой сон, а ты – мой сон.
– Нет, ты ошибаешься. Это не сон, это – что-то другое. Ты вот про имя говорила. Знаешь, мне кажется, я не Маска. Меня как-то по-другому зовут. Камерал… Камерун… Камералов… Каверасов…
– Ой. Ведь ты фамилию свою вспоминаешь. Я помню ее! Коловерин! Тебя кто-то искал недавно и кричал: «Где Коловерин?», а ему ответили: «Да вот он с Сашей рядом».
– Точно, Коловерин Алексей Юрьевич! Ты права, у имени должна быть фамилия! И еще отчество!
– Александра… Ма… Мон… Не помню, – Саша заплакала, приговаривая: – Ма, мо, ма, мама, мамочка, я не помню ничего, что со мной? Где я?
– Тихо, тихо, Саня, успокойся, сейчас будем разбираться.
Девочка продолжала всхлипывать, но говорить прекратила, прислушиваясь к давно звучащему незнакомому звуку, сейчас внезапно усилившемуся. Тин-пин, тин-пин… Или как-то так: тын-пик… А иногда одной части не было слышно, а просто: пик, пик, пик…
– Маска, ты слышишь это?
– Алексей меня зовут, я же вспомнил… Слышу. Часы тикают.
– Нет, Алексей, это не часы. Часы тикают: тик-так, тик-так… А это что-то…
– Да часы! – несколько раздраженно оборвал Сашу Коловерин. – Дай сосредоточиться. Помнишь, в самом начале я тебя спросил, когда листья на деревьях зеленые бывают, зимой или летом? А ты смеяться начала, говорила: «летом, конечно». А ведь я тебе не признался сразу, что долго не мог понять даже значения слов «зима» и «лето». Сам же вопрос про них задал, а что это такое – не понимал. Мне почему-то стыдно было признаться, что я таких простых вещей не помню…
– Леша, и я тебе не во всем призналась сразу. Я когда про прищепки рассказывала – помнишь? – как ими