– Учиться я не собираюсь, – напомнила она ему в сотый раз. – Похоже, и тебе учеба не особо нравится.
– То, что тебе нужно, необязательно должно тебе нравиться, – заметил Майлз.
– Необязательно заниматься тем, что тебе не нравится, – парировала Лора.
Майлз разочарованно вздохнул.
– Просто я считаю… что бы с тобой ни случилось, ты должна думать о будущем. Иначе прошлое будет висеть на тебе цепями.
Лора сглотнула, но не смогла избавиться от комка в горле.
– Как ты вообще узнал об этих боях? Ты что, следил за мной?..
– Накануне вечером я встречался с школьным приятелем, и он завел разговор о каком-то суперсекретном ринге, где творится полное безумие, и упомянул о девушке со шрамом на щеке, от глаза до подбородка. И я сказал: «Вау! Похоже, это моя подруга Лора…».
Лора инстинктивно потерлась щекой о плечо. Тонкий шрам за эти годы так и не исчез.
– Надеюсь, это не тот парень, которого я побила? – уточнила она.
– Нет, но, ох, это было потрясающе… и в то же время пугающе. Никогда в жизни не переживал ничего подобного, – признался Майлз.
Его телефон пронзительно зазвонил, и они оба вздрогнули.
– Это что, будильник? – спросила Лора, прижимая руку к груди. Они много лет жили в одном доме, но такие жуткие звуки еще не терзали ее уши.
– Вроде того, – хмыкнул Майлз, а затем ответил на звонок: – Мам, ты чего вскочила в такую рань? Сейчас, вообще-то, четыре утра… Тебе не нужно распечатывать эти формы сейчас. Напиши себе записку, чтобы сделать это в нормальное время… Нет, ты возвращаешься в постель… Ну, если бы я спал, ты бы меня уже разбудила… Мам. Иди, ложись!
Приглушенная речь миссис Юн звучала так энергично, словно эта беседа происходила не в несусветную рань. Лора наблюдала за тем, как Майлз закрыл глаза и сделал вдох, набираясь терпения.
– Угу. Хорошо. Ты проверила все провода, верно? – спросил он. – Убедилась, что они не отсоединились?
Майлз бросил на Лору виноватый взгляд, но разве она была против? Это было так мило. Воспользовавшись паузой, она попыталась представить себе детство этого маленького гота среди пальм и буйства красок Флориды. Майлз рос единственным ребенком в семье, и у этого были… последствия. Например, вот такие.
Майлз снова глубоко вздохнул.
– Ты точно включила принтер? Кнопка должна светиться.
В ответ раздался смущенный смех миссис Юн и ее любящее:
– Спасибо, Майкл.
Майлз нервно прижал руку ко лбу. Интересно, что так вывело его из себя? Имя, которым его называли только родные, или звонок в четыре утра? Потом он по-корейски и по-английски сказал маме, что любит ее, и нажал отбой.
– Когда я в прошлом месяце ездил домой, мама поменяла рингтон, – объяснил Майлз. – Решила, что я не отвечаю на ее звонки, потому что прежний был слишком тихий.
Лора улыбнулась, хотя ее сердце сжалось. По таким звонкам начинаешь скучать, только когда они прекращаются.
– Ей