воротничке. Я убегаю от нее, а она бежит, бежит, бежит. Бегаем мы часто, бегаем мы быстро. Подобные забеги веселят меня и жутко напрягают эту молодую девушку, но она вынуждена бегать со мной, и я вижу, как она старательно прячет мину раздражения в кружевном платке, наспех вытирая лицо от пота. Я её довожу до исступления тем, что гоняясь за мной она сбросила уже много килограммов живого веса и стала похожа на загнанную лошадь. Ну не на загнанную лошадь, а на симпатичную загнанную лошадку. Во сне мне казалось, что основные её переживание лежат в плоскости того, что барышня была на выданье и скорее всего её интересовал вопрос: кому нужна жена с конституцией обглоданного скелета? Я бегал и смеялся, а девушка догоняла и с каждым днем становилась все мрачнее и мрачнее. Память или сон, я не знаю, что это было, но весёлые деньки моего юношества внезапно прекратились с приходом мора. Я видел, как на одной из башен поднимали черный флаг, как стражники медленно закрывали тяжелые ворота замка под крики, визг, плач людей. Люди бежали, падали, попадали по копыта коней и ноги других бегущих. Паника, вопли… Вот кто-то из мужчин подбежал к стражу и начала трясти его требуя выпустить, но в ответ получил жёсткий удар тупого конца копья в живот. Он стонал, умолял, ползал на коленях, но пронять стража не вышло. Тот хмуро смотрел на него, повязывая на лицо какой-то странный заменитель марлевой повязки, состоящей из тряпицы весьма потрёпанного вида. Я смотрел на это с высоты балкона замкового донжона и мне было страшно. Нет, не тогда, когда я видел это впервые. В тот момент я веселился, не понимая, что происходит и показывал пальцем нянечке на то как стражник избивает несчастного «писанта». Сознание как бы распараллелилось. Я стал жить тем «чужим» прошлым и при этом умудрялся давать оценку событиям уже собой новым, таким важным и большим, цельным главным бухгалтером газодобывающей компании. Какой еще компании? Подобное разве было в средние века? Так что же я такое, черт возьми?! Что за сон? Или это не сон? А что, память? Чья память, моя? Да черт побери! Сквозь морок видений прорезался крик, крик ужаса потерянной души, долгий, глубокий, заунывный, пронзающий мир могильным холодом.
Опять свет… открываю глаза. Черные точки кажется ушли, и мать с ними так… плакать не буду. Большое окно, за которым проглядывается небо, затянутое облаками. Примечательно, что на окне было двое деревянных ставен, грубые снаружи и ажурные внутри. Это что еще за раритет? Стекла какие-то мутные. Мухами засиженные что ли? Занавесок нету, грубые стены с местами проступающими камнями сквозь побелку и широкая улыбка моей няни… или кто она там. Та девушка, из моего сна. Щечки пухленькие, видать набрала веса пока я валялся как шлак. Шлак? Что есть «шлак»? Это на каком языке я думаю? На русском? А тот «хрен», который в прошлый раз копошился возле меня и бормотал какие-то наговоры, это он на каком говорил. Я конечно читал про разных «попаданцев», но я-то при чем? Хотелось пить… и есть, и до ветру тоже хотелось. Девушка, склонилась надомной и протянула глиняный стакан вопросительно
