– Всему свое время, Адриан, – Он поднялся и повернулся к окну. Я безумно хотел заглянуть в Его лицо, освещаемое солнцем, увидеть его глаза, но не мог сделать даже шага. – Всегда будут вопросы. Будут и ответы. Всему свое время. А теперь… за работу!
Все началось с того момента, когда Он дал мне этот фотоаппарат. Эту черную, дьявольскую машинку, снимающую не портреты людей, а их души. И я мог менять эти души, двигая ползунки в Photoshop[5]. Мог добавить больше света, а мог увести душу в вечную тьму. Но я не знал, зачем Ему все это? Почему я? И какой во всем этом смысл? Оставалось надеяться, что я найду ответы на эти вопросы. А пока Он прав. Пора работать. Ведь теперь я ебаный фотограф…
Глава вторая. Кто был первым?
Take my all, I surrender, surrender!
Look at me and the way I ask for forgiveness,
kindness and help!
Take my all, I surrender, surrender!
You/I will die another day, another way
Dark Sarah – Dance with the Dragon
Кто был первым… Не помню. Через этот гребаный фотоаппарат и мои руки прошли тысячи людей. Тысячи портретов. Тысячи душ. Душ, наполненных говниной, как яйца ботаника спермой. Только ботаник может подрочить и ему полегчает, а говнину так просто не вывести. Надо крутить ползунки, превращая убогий сырой снимок в произведение искусства.
Кто был первым? Вспомнил. Она была первой. Странная, потасканная жизнью женщина, которую я случайно нашел в интернете. Да, тогда мне еще приходилось искать их самостоятельно. На сайтах знакомств, на форумах и в чатах. Выслушивать потоки сопливых бредней об их бывших, а потом, сделав снимок, растворяться из жизни. Правда, иногда я задерживался. Всего лишь на ночь. Таких я помню лучше. Они дарили мне тепло, а я отдавал им свое взамен. И боль утихала, и гребаный фотоаппарат не так жег льдом ладони. Я вспомнил её. Потасканная женщина. Первая измененная мной душа. Странная. Несчастная. Как её звали? Не помню. В моем дневнике она проходила как «Первая».
– Он был психом, – сказала она, пока я мрачно цедил еле теплый чай, сидя напротив неё и стараясь не сдохнуть от скуки. Вместо чая я с большей охотой выпил бы виски или старый добрый «Миллер»[6], наполняющий утром рот мышиным говном. Дешевое пойло для опустившихся. Но мне нравилось. Только вместо «Миллера» приходилось довольствоваться чаем и болтовней потасканной женщины. Казалось, ей мое присутствие вообще не всралось и рассказывать она могла с успехом даже молчаливому и холодному унитазу. Но мне нужно было сделать портрет. Боль становилась сильнее, и я знал, что от сумасшествия меня отделяет всего один день.
– Психом? – переспросил я, резким жестом отодвигая в сторону пустую чашку.
– Да. Психом, помешанным на контроле, – кивнула она, посмотрев на меня впервые за все то время, что мы провели в кафе. Я тоже словно впервые посмотрел на неё. И то, что я увидел, мне не понравилось. Говнина сочилась из неё, как зубная паста из тюбика, на который наехали колесом. Она перла изо всех щелей. Идиоты, что верят фотографиям на сайтах знакомств, наверняка