– Как вы знаете, есть два божества, что отвечают за магию, – продолжал Анхель, и его лицо впервые за время нашего знакомства приобрело спокойное и почти умиротворенное выражение. Он смотрел на пламя в своей ладони, янтарные отблески плясали в его глазах, делая магистра… удивительно привлекательным. – Это Чарис, богиня Северной ночи, и Керис Солнечносердный, ее брат. Лед и пламя – они управляют временами года, погодой, стихиями и магическими существами. Они же являются отражениями друг друга. Но! Также вам наверняка известно, что существуют их прародители: Хаос, Тьму несущий, и Порядок, рождающий жизнь. Их аватары и сердца – Аргейниан и Ледарель, муж и жена. С Ледарелью и ее магией адепты знакомятся ближе на уроках ансура Сильвейна, нашего уважаемого ректора. Ну а мы с вами изучим влияние на магию ее супруга. Несправедливо обойденного вниманием Аргейниана, несущего Тьму.
С этими словами Анхель медленно поднес два пальца другой руки к горящему на ладони пламени, быстро начертил невидимый рисунок, и… огонь ощутимо потемнел. Он будто налился ржавчиной, стал насыщеннее, крупнее, злее. Его язычок взвился ввысь, будто он желал вырваться из-под контроля, спрыгнуть на пол и вновь превратиться в неконтролируемую смертоносную стихию.
Но не мог.
– Скажите, магистр Анхель, но разве Хаос не запрещен законом? – осторожно подала голос шели Алияра.
И все присутствующие обратились в слух.
Включая меня.
– Запрещен, – прозвучал короткий ответ, и вокруг, кажется, стало еще тише.
– Но… – снова подала было голос Алияра – правда, на этот раз сама себя заставила замолчать. Во избежание проблем, судя по всему.
Однако Анхель все же ответил, окинув всех присутствующих тяжелым взглядом без капли улыбки:
– Вы пришли в академию Чаромастерства, чтобы научиться творить магию. Но так уж вышло, что во время распределения именно ваши потенциалы ближе всего склонялись к Хаосу.
Адепты нервно заерзали на своих местах. А я удивленно приподняла бровь: меня-то никто не распределял. Так что я тут делаю?..
– Поэтому вы будете изучать магию с особой стороны, – продолжал тем временем магистр, слова которого становились все загадочнее. – С той, с которой обычным людям ее изучать запрещено.
– Но как же так? – ахнул тот щупленький парень с другой стороны зала. – Нас же накажут! И почему нам не сказали об этом сразу?
Я снова оглядела бедолагу, на лице которого отразилось все вселенское страдание. Он становился все бледнее и явно мечтал перевестись на другой факультет прямо сейчас.
Его бы за ушком почесать – может, полегчало бы. Мне, кстати, раньше это всегда помогало! Впрочем, остальные тоже выглядели не очень весело, энтузиазма я не разглядела ни на одном лице. Разве что рыжий скорее хмурился, чем боялся.
– Вам не сказали, потому что приступать к этим занятиям было рано. Теперь ситуация изменилась,