Одной из провинциальных территорий постсельджукской Анатолии, имевшей больше возможностей для экстенсивного развития и в силу ряда обстоятельств сумевшей этими возможностями воспользоваться, был бейлик Османа, сложившийся у северо-западных границ Конийского султаната. Последовавшее подчинение анатолийских княжеств Османскому государству привело к восприятию османской архитектуры как отражению «мэйнстрима» политического и культурного развития постсельджукской Анатолии. Между тем памятники бейликов демонстрируют наличие «анатолийской альтернативы» османскому зодчеству, – вполне понятной, если учесть, что после распада Конийского султаната унифицированный «сельджукский архитектурный стиль» получил сразу несколько векторов развития41. Отправной точкой для эволюции планировочных и композиционных решений во всех случаях оставались наработки позднесельджукского зодчества: «официальная сельджукская мечеть», небольшие купольные месджиты, айванные и купольные медресе.
От архитектуры бейликов, правители которых не менее Сельджуков Рума и Османов нуждались в монументальном выражении своих политических устремлений, правомерно ожидать примеров последовательного развития позднесельджукских типов мусульманских сооружений без привнесенных конструктивных решений. Правда, следует учитывать два важных обстоятельства.
Во-первых, архитектура Конийского султаната к концу XIII в. оказалась в значительной степени инерционна и лишь развивала и упрощала типы и модели зданий, появившиеся в первой половине столетия. Новых источников для обогащения сельджукской традиции и придания толчка ее дальнейшему развитию в Восточной Анатолии не было, и мастера бейликов вынуждены были либо воспроизводить отработанные модели, либо заимствовать свежие идеи у османских архитекторов, менее связанных с сельджукскими наработками и имевших возможность обращаться к византийскому опыту, что вело к постепенной «османизации» архитектуры бейликов. Кроме того, важным источником османского влияния на архитектуру бейликов был прямой заказ отдельных представителей местной правящей элиты, – например, османских «принцесс», в результате династических браков вошедших в круг региональных патронов.
Во-вторых, насильственной «османизации» многие памятники архитектуры подверглись после вхождения бейликов в состав Османского государства. Речь чаще всего шла не столько о политически мотивированной перестройке памятников по османской модели, сколько о требуемом расширении помещений и об османских реставрациях ветшавших провинциальных зданий в XVII, XVIII и особенно в