– Ну, брат, живём! – заплетающимся языком обратился он ко мне. – Я ведь тоже могу думать, шевелить мозгами. И вот скажу я тебе, что давеча ты был неправ, относительно воспитания щенка не прав, ведь это требует огромного труда и знаний. Не каждому дано говорить с собачкой на чужом языке, да ещё так, чтобы она тебя поняла. Это же чудо! Нет, что ни говори, неправ. Ведь мы с тобой вроде бы грамотные люди, но двух слов по-иностранному не можем увязать. Так я говорю?
Я сидел на тахте и слушал всю эту пьяную болтовню.
– Вот, давеча, – продолжал он, – в клубе… Ведь я тоже был в числе приглашённых. Председатель всех нас представил: мол, специалист по животноводству-с и прочее. Ну, люди-то в основном солидные приехали, с галстуками… Все мягкие такие, пухленькие… Короче, выпили мы малость. Нельзя было отказаться. Кругом все пьют, все такие солидные люди, ну как им откажешь? А пьют-то как, прямо как лошади, целыми стаканами пьют. Они-то как-то по-другому называют. Это я говорю «стакан», а по-ихнему по-другому. Один из столичных-то фокусы даже показывал. Целый стакан водки одним глотком, хлёст – и тама. Так вот к чему я? Да насчёт иностранного языка-то. Так вот, этот фокусник, откуда ни возьмись, стал со мной откровенничать. Кажись, даже советский образ ведения животноводства малость критиковал. Специалист, наверное, по этой части. Так вот, этот субъект и спрашивает меня насчёт жизни и прочее, сам спрашивает: какое, мол, у меня хобби? Я-то ведь никогда не слышал этого слова и, убей, не знаю, что ему и ответить, а он всё своё: хобби да хобби. Я ведь тоже выпимши был, ну и решил блеснуть, и говорю, мол, «ничего-с, жена не жалуется». Хохотал он как сумасшедший, а когда успокоился, стал рассказывать мой ответ, приукрасив его всякой похабщиной. Что тут поднялось! Все ржали как бешеные, показывая пальцем то на меня, то на жену мою. Там ведь были и женщины, среди них и моя жена с мамашей своей на первых рядах. Ты бы видел, как блестели глаза тёщи, как прыгала на хромой ножке моя жена, оправдываясь