Глава 2
Мне было всё равно, где играть – дома или в школе, лишь бы сестра была рядом и чтобы меня не били. Но как это объяснить учительнице Саялы, которая вела первый класс, где училась сестра и присутствовал я? Дело в том, что нас было трое детей в семье. Старшая сестра старше меня на шесть лет, а значит, для меня, пятилетнего мальчугана, была уже взрослой. Другая сестра старше меня всего на два года, и я всё время находился с ней. Мы вместе играли, вместе гуляли, ну а когда пришла пора ей пойти в первый класс, то я находился с ней рядом как само собой разумеющееся. Но классная руководительница, она же и преподавательница, к моему удивлению, не хотела этого понимать и всякий раз, войдя в класс, выгоняла меня, поддав подзатыльник, иногда очень даже болезненно. Но я не сдавался. Постояв минуту-другую за дверью, я стремительно заходил в класс и как ни в чем не бывало занимал своё место около сестры, и так множество раз за день. Конечно, сестра тоже отпихивала меня от себя, но с ней я быстро справлялся. Два-три тычка в бок – и она замолкала. Такое случалось и в другие времена, и ничего нового в этом не было.
Однажды учительница, выгнав меня из класса, посадила на моё место другого ученика, довольно взрослого парня с хромой левой ногой. И когда я, постояв за дверью, в рефлекторно выработанное мною время вернулся в класс и увидел его лошадиную улыбку, с ходу кинулся на него. Не ожидая такого, парень еле унёс ноги, оставив на парте свои письменные принадлежности, с которыми я обошёлся жестоко. Увлёкшись расправой с оставленными трофеями, я не заметил приближения учительницы. Завладев обоими моими ушами, она потащила меня к выходу. Я, разумеется, сопротивлялся, и из корней ушей пошла кровь. Бить учеников в школе было обычным делом, но, как правило, до крови это не доходило. Увидев кровь и растерявшись, учительница выбежала из класса и через несколько минут вернулась с директором школы.
Директором школы был мой родной дядя, он же, собственно, и содержал нас. К их приходу оба моих плеча и грудь пропитались кровью, и, должно быть, выглядел я ужасно. Здоровой рукой подняв меня с пола, дядя донёс в свой кабинет и позвонил в больницу. Авторитет у дяди был огромный, и не только в деревне. Не прошло даже десяти минут, как больничная полуторка, свистя и пыхтя, остановилась около нашей школы. Приехала сама врачиха. После соответствующей процедуры она спросила у дяди:
– Завтра надо менять повязку. Куда мне приехать?
– Приезжайте в школу, он будет здесь.
Ещё долго после отъезда врачихи дядя ходил по своему кабинету, а затем сказал мне:
– Иди в класс.
Оставленные без присмотра, дети шумели как могли. Некоторые подходили ко мне и хотели притронуться к моим перевязанным ушам, но, получив тумак, отходили прочь.
Все шумели, галдели, в головы летели тетради, карандаши. Один я не участвовал в этом бедламе. Я сидел на своём месте и строил