Квартира, где Ядя и Короленя провели ночь. Колесник и Короленя продолжают разговор. Колесник вербует депутата. Он сидит в кресле, Короленя – на широкой тахте.
Колесник:
– Перейдем к делу.
Короленя возмущенно:
– Нет-нет! Никаких дел! Во-первых, меня интересуют мои обязанности. Во-вторых, сколько мои услуги будут стоить?
– Работа так себе, плевая, а вот заработок обещаю неплохой.
– Принцип «кто не работает, тот ест» меня устраивает, – хохотнул Короленя.
– Ну ты! Свой идиотский смех забудь раз и навсегда, станешь делать то, что скажу, не то…
Короленя дрожащими руками схватил бутылку, и, обнаружив, что она пустая, поставил на место.
– Для начала мне нужна льготная растаможка на продукты питания и надежные бумаги на транзит через Беларусь в Россию, – сказал Колесник.
– И это все?
– Нет. Еще нужна твоя дипломатическая неприкосновенность. Детали обговорим потом, а чтобы веселей на все смотрел, обещаю с каждой сделки один процент с прибыли.
– Жидковато для человека моего ранга…
– А вдобавок – жизнь на воле, – Колесник щелкнул тумблером магнитофона, замаскированного под ящик на подоконнике, вытащил шнур микрофона, бросил на пол. – Наш разговор тоже записан, так что, уважаемый Иван Федорович, мы теперь в одной лодке.
Короленя молча поднял с пола плащ, набросил его на плечи и направился к выходу. В двери приостановился и, не глядя на Колесника, пожал плечами:
– Все понимаю, только не могу допетрить, зачем подсунул бабу. Компры на несколько человек хватило бы…
– Это, возможно, прозвучит неубедительно, но хотелось сделать тебе приятное, – осклабился Колесник. – Бьюсь об заклад, через неделю ты будешь искать встречи с Ядькой.
– Мне бы еще выпить, – с трудом проглотив ком, неожиданно подступивший к горлу, сказал Короленя и, споткнувшись о порог, медленно двинулся на кухню.
– А если серьезно, – идя следом, продолжал Колесник, – то карта, разыгранная Ядей, – козырная.
Короленя пьяненько хихикнул и рывком открыл дверцу холодильника.
– Не считай меня дураком!
– Сегодня ночью Ядя выбила у тебя из-под ног последнюю надежду, точку опоры, которая называется семьей, – философствовал Колесник. – Ты – отец, муж, поэтому дети и жена будут верить твоему слову. В их глазах махинации и прочие преступления превратятся в пыль, достаточно тебе сыграть роль обиженного, оскорбленного человека, которого подставили завистники и недоброжелатели. А теперь представь отношение родных после просмотра пленки, фотографий сегодняшней ночи. Ты не сидел в тюрьме, тебе не снился кусок черного черствого хлеба, тебя не проигрывали в карты… Но это все мелочи по сравнению с тем, что ты остался один. А на воле тебя никто не ждет, ты никому не