– Ты совершил преступление. И ты будешь распылен. – Прервав обвинительную речь, холодно сказал О-Чир. – У тебя не будет легкой смерти, как у твоего деда. – На губах Величайшего появилось подобие улыбки. – Для тебя процесс будет максимально возможно долгим. Ты прекрасно знаешь насколько это мучительно.
Лицо приговоренного к жестокой казни оставалось все таким же насмешливым и спокойным. О-Чир плотно прижал руки к металлической столешнице. Он был зол и он ничего не мог сделать. Применять пытки бесполезно. Негодяй ничего не скажет, это ясно. Только не он.
– Ты все еще можешь избежать мучений…
– О не трудись на свои лживые уговоры. – презрительно улыбнулся Астархон. – Ты же знаешь, что я ничего не скажу.
Он усмехнулся.
– Не скажу про Ключи. Но скажу кое-что другое. Весьма занимательное, что точно не оставит тебя равнодушным.
О-Чир почувствовал холодок пробежавшийся где-то глубоко внутри. В голосе пленника звучало торжество и, одновременно, как будто даже угроза. И уверенность…
– Ты лишился своего мощнейшего оружия, на которое ты так рассчитывал. Которое должно было сделать тебя властелином вселенной. Теперь ты, увы, как все. – Астархон засмеялся. – Поэтому тебе небезынтересно будет узнать, что сюда движутся корабли армии аситоонийцев, а также воинственных и беспощадных к противникам нуарейцев. Чтобы избавить вселенную от вашей мерзкой расы, они даже, в кои то веки, пришли к соглашению и объединились. Чего не сделаешь, ради благой цели? Правда ведь?! – светловолосая голова откинулась назад и по залу разнесся громогласный хохот.
О-Чир едва удержался, чтобы не вскочить и не броситься на подлого негодяя. Это не правда! Этого не может быть!..
Астархон все еще сотрясаясь от смеха смотрел на Величайшего затуманившимся от выступивших слез взглядом.
– Ты ведь не ожидал такого, правда, О-Чир?! Я, вместе со всеми загубленными тобой и твоими предками душами, с радостью понаблюдаю с небесных высот, как ваш гнилой народ раздавят и превратят в космическую пыль, раз и навсегда избавив от вашего мерзкого присутствия вселенную. Этот день станет настоящим праздником для всех. Его будут помнить и спустя тысячелетия.
О-Чир нажал на небольшую панель вмонтированную в металлическую столешницу. В зал вошли охранники.
– В камеру. Руки оставить связанными, – указав взглядом на Астархона, приказал он.
Почти сразу после того, как арестованного увели, в зал проскользнул худой, с ног до головы затянутый в черную облегающую одежду темноволосый и темноглазый, как и все представители Великой расы фриманс. Не доходя несколько шагов до стола он остановился и почтительно склонил голову.
– Величайший, только что получены сообщения – ни в одном из домов, принадлежавших