– Астархон, – Величайший прошелся по залу, стараясь взять себя в руки и выбрать наиболее правильную тактику для разговора. Хотя, правильной тактики, в данном случае, вероятно, не было… В темных глазах фриманисийца, помимо злости, промелькнуло нечто даже похожее на любопытство. – Ты совершил преступление, и ты отлично знаешь, что тебя ждет. Ты можешь сказать то что мне нужно, и все закончится быстро и… – Величайший сделал движение плечами, – достаточно легко. В противном случае, тебе известно, что будет.
Светловолосая голова еще сильнее поднялась вверх. Синие глаза весело смотрели на О-Чира сверху вниз. И хотя разница в росте была не так уж велика, казалось, что допрашиваемый взирает на О-Чира с невероятной высоты. О-Чиру даже пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвести взгляда от этих обжигающих презрительной синевой глаз. «Может он сошел с ума?!.» – промелькнуло в голове у О-Чира, казавшееся единственным логичным объяснение.
Пленник продолжал стоять молча, почти со скучающим видом. Чем бы не закончилась беседа, негодяй совершивший предательство не получит легкой и быстрой смерти, решил для себя О-Чир. Похоже, что тот, кто стоял напротив него и сам это знал. И это его не беспокоило. О-Чир неспешно вернулся к столу и сел.
– Ты был одним из самых Приближенных, Астархон. Не каждый фримансс удостаивается таких милостей и таких привилегий, которые имел ты. Ты был богат, очень богат. У тебя были положение и власть. У тебя было все… Что толкнуло тебя на предательство? Ты же… представитель почитаемого и самого близкого к расе Великих народа. Представители твоей расы всегда пользовались доверием Великих. Всегда действовали сообща с фриманисийцами…
О-Чир слегка вздрогнул от неожиданности, услышав звук и не сразу сообразив, что это смех. Самый настоящий, радостный, очень веселый и задорный смех. О-Чир даже вновь успел подумать, что собеседник и впрямь лишился рассудка.
– Какой же ты жалкий и ничтожный, и все вы, называющие себя Великими, жалкие и ничтожные создания. Раса убийц и негодяев, возомнивших себя выше всех остальных. Вы все пустое место. Ничто…
О-Чир гневно сверкнул глазами.
– Как смеешь ты!.. – прошипел он захлебываясь от охвативших его ненависти и злобы.
Пленник вновь высоко вскинул голову и горделиво расправил плечи. Он больше не улыбался. Синие глаза стали холодными, как застывший лед. В них тоже была ненависть.
– Моя мать была валиолийкой, – его губы тронула насмешливая улыбка. – Ты, разумеется, этого не знал. Этого никто не знал. Она очень радовалась, что мне достались глаза, как у отца, синие, а не зеленые, как у нее, и как у всех прочих валиолийцев. – Он вновь усмехнулся, на этот раз с горечью. – Подумать только.