Без голов о чем поговорим?
А потом – лишь кнопочку нажали,
да и меньше племенем одним.
Ну а человеческое племя –
неужели нам не до того?
Неужели атомное пламя
выжжет окончательно его?
Может быть, кому-то снится слава
здесь, на этой лучшей из планет,
доктора нацистского Стрейнджлава?[2]
Обещаю – в нашем классе – нет.
Не бомбят младенцев бомбовозы
в классе нерехнувшемся моем.
Лошадь тянет Сталина под слезы
лишь о трупах Трубной – не о нем[3].
Здесь так любят о холодном лете
прошкинский, пожалуй, лучший фильм[4]
дети Чили и Анголы дети,
парагвайка, чероки[5] и финн…
Плакали ковбоистые янки,
что Папанов уркой был убит.
И не будет в сердце китаянки
никогда Приемыхов забыт.
Жаль, что запоздало Мордюковой
выразил ковбой за «Комиссар»
благодарность дедовской подковой –
этот фильм – он стольких потрясал.
Вот что написала поэтесса,
и представьте, что из США:
«Думала над фильм „Unfinished пьеса“[6]…
У меня теперь другой душа…»
И в письме Самойловой Татьяне,
веря, что она еще жива,
фото мужа, павшего в Афгане,
принесла талсанская вдова.
Разве землю мало истерзали?
Кинокласс – особая страна.
Войнообожателей нет в зале.
В зале все твои враги, война.
Снайпером Кабирия[7] не стала,
хоть жилось ей вовсе не легко,
и дорогу к храму показала
всем Анджапаридзе Верико[8].
Самое главное сейчас – остановить кровь. Все идеологии, вместе взятые, не стоят и одной человеческой жизни[9]
Много лет назад после дня рождения Роберта Кеннеди один из его гостей предложил мне свою машину, чтобы добраться до Вашингтона. Было уже за полночь, и я спешил на свидание в ночной ресторан. Собеседник представился секретарем Макнамара. В английском языке нет склонений, и я решил, что передо мной секретарь министра обороны США. Шел 1966 год, в полном разгаре война во Вьетнаме, но она была настолько непопулярна в мире, что когда венецианские гондольеры приняли меня за американца, то отказались брать на борт не только меня, но и мою спутницу. Я напел им несколько куплетов из любимой итальянскими антифашистами-партизанами песни «Выходила на берег Катюша», и они, поняв, что я русский, посадили нас в гондолу бесплатно, еще и вином угостили.
В то время 27 университетов Америки пригласили меня для поэтического турне. Президент Линдон Джонсон, узнав, что я в США, через своего помощника позвал меня в Белый дом. Мне было бы, безусловно, интересно поговорить с американским