Все перечисленные выше «особенности» заставили поставить под сомнение подлинность доклада Абакумова Сталину от 17 июля 1947 года.
Для сравнительного анализа в качестве образца использовалась докладная записка Абакумова Сталину от 7 января 1947 года, посвященная суду над врагами советского народа – Шкуро, Красновым и др.[56] Документ является машинописной копией подлинника, выполненного на бланке МГБ. На копии имеются обычные делопроизводственные пометы: дата документа – на первой странице как элемент углового штампа, исходящий номер, инициалы машинистки-исполнителя, количество отпечатанных экземпляров, а также различимая подпись Абакумова на подлиннике докладной записки. То есть, по нашему мнению, достоверность этого документа, в отличие от докладной записки Абакумова от 17 июля 1947 года, не вызывает сомнений.
Кроме того, хотелось бы обратить внимание на необычно большой по объему (10 печатных страниц) и абсолютно неконкретный по содержанию характер документа, который направлялся Абакумовым Сталину 17 июля 1947 года. Вспомним, например, о широко известном письме Берии в Политбюро о судьбе польских офицеров в Катыни, которое, даже если согласиться с его подлинностью, занимает всего чуть более трех страниц[57]. А о чем же пишет министр госбезопасности Абакумов Сталину на 10 страницах? Если дать краткую аннотацию содержательной части этого письма, можно сказать, что Абакумов рассказывает Сталину о методике оперативно-розыскных и следственных мероприятий, проводимых его ведомством. И никакой конкретики, никакой статистики, никаких просьб и предложений, отсутствуют даже намеки на выполнение каких-либо персональных поручений вождя. В целом документ напоминает конспект обзорной лекции по оперативно-розыскной деятельности для слушателей специальных учебных заведений МГБ СССР.
Готовить и посылать подобный документ в инициативном порядке было бы равноценно сознательному желанию Абакумова получить от Сталина замечание как минимум о неполном служебном соответствии. Но допустить подобное предположение означало бы показать абсолютное неуважение к интеллектуальным и профессиональным способностям Абакумова.
Итак, в письме нет ничего конкретного… кроме упоминания телеграммы от 10 января 1939 года.
Однако, прежде чем делать очевидный вывод о достоверности этого документа, мы попытались найти подлинник письма Абакумова и обратились с соответствующим запросом в Центральный архив ФСБ РФ, откуда и получили ответ, что «…подлинника докладной записки министра госбезопасности В. С. Абакумова на имя И. В. Сталина от 17 июля 1947 года в ЦА ФСБ России на хранении не имеется».
Таким образом, по нашему мнению, есть весомые основания сделать вывод о подложности доклада Абакумова Сталину от 17 июля 1947 года. Это – еще один из аргументов при формулировке нашей версии о происхождении рассматриваемой телеграммы и ее репрезентативности. В самом деле, если согласиться с версией о подлинности сталинской телеграммы от 10 января 1939 года,