– Мне с тебя нужно, чтобы ты немного показала, как неистово ты меня любишь, – сообщает Птица, даже не обращая внимания на слова про магию. – А то Повелителю неймётся, что вы с Ксень веселились. Драсс отхватил. Так что давай придумаем, как я могу исправить ситуацию, ладно? Шелдар? Вы на меня почему так смотрите? У меня вторая голова выросла или что?! Убери ятаган! Кайо, угомони своего внука!
– Сел, – говорит призрак совершенно спокойно, и воин, как подкошенный, плюхается на пятую точку. Ятаган по-прежнему сжимает в руках, но попыток атаковать не делает – пока. Ксень очень остро ощущает, что мужчина напряжен, как тетива перед выстрелом. Против обычного, ей не хочется убежать и вжаться в стеночку. Ей хочется врезать этому идеальному. Она заметила, что слишком идеальные, правильные, вызывают в ней вспышки глухого раздражения.
– У нее есть причины, – выдавливает она сквозь зубы. – Послушай и осознай.
– Очень внимательно слушаю, – ровным голосом отзывается Шелдар, и Рыжей ещё острее хочется ему зарядить, чтобы проверить, проймет его хоть что-то, или как?! Вместо этого она делает глубокий вдох и слегка трогает сестру за локоть, обозначая, что она рядом и готова быть рядом до конца, невзирая на стремительно растущее количество дядек с острыми мечами в их жизни.
– Да я ничего особо рассказывать не буду, итак эпично проболталась, – кривится Птица. – Причины есть, максимально веские. Сам подумай, если бы я была совсем уж на стороне Тьмы, я бы полезла тебя вытаскивать? Мне бы наоборот было выгодно, чтобы сильнейшие воины Шиана торчали у себя в катакомбах и носу наружу не казали. Разве нет?
Она тихо вздыхает и роняет голову на руки. Ужасно стыдно перед Драссиром. Настолько, что она отправляет ему пакет, где кается в собственных грехах. На удивление, Лорд не ругается, только вздыхает тяжело и тихо обещает, что если что-то случится – явится лично и всех порвёт. Обещание весомое, и очень греет душу.
– Допустим, – говорит Шелдар. Подозрительности в его голосе не убавляется, но оружие он прячет. – Я честно не понимаю, какие цели вы преследуете. Если появится что-то, что вы сможете рассказать – жду.
– Лично я хочу мира, – бурчит Птица, не поднимая головы и сглатывая подступающие к глазам слезы. – Просто мира. Больше мне ничего не надо.
Она тяжело и судорожно вздыхает, жмурясь до боли и надеясь, что никто не поймёт, что она плачет.
Кайо подходит к ней и ободряюще кладет руку на плечо:
– Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы тебе удалось.
– И я, – шепчет Ксень, – Мы ведь семья! У меня никогда не было, я не знаю, как себя ведут с родными, но их не бросают – это даже такие как я знают.
«И я, – хмыкает в её сознании Драссир. – Раз уж ты приняла решение ко мне привязаться. Передавай привет приёмной матери и сделайте уже наконец что-нибудь, раз уж она все знает. Пусть покажет, как сильно она тебя любит.»
Птица всхлипывает и съеживается, чувствуя себя безумно, нереально виноватой перед каждым, кто решил встать на её сторону.