Пухи!. Мария Кабанова

Приучить зверька сидеть на одном месте, конечно, непросто, но опытные охотники дрессируют добычу при помощи морковок и пряников. У Бурьяна, например, было целых три шапочных зайца – заяц-беляк, заяц-русак и заяц-крокодил (этот водится только в Пухляндии, шёрстка у него изумрудно-зелёного цвета). Бурьян хотел было взять своих зайцев в дорогу, но потом передумал и выпустил их в лес.

      Пока Бурьян развлекался, глядя в окно, Василёк мучился. Ему было неудобно и душно в тесном экипаже. Во время стоянки старший преподаватель выпрыгнул из кабины и пересел на козлы.

      «Я покидаю отчий дом, ты нежно машешь мне хвостом…» — с выражением бормотал котчер.

      – Это вы про кого? – спросил Василёк.

      – Неважно! Не мешайте! Я стих сочиняю.

      – Дадите почитать?

      – Вот ещё! – фыркнул котчер. – Я стихи пишу не для чтения, а для себя.

      – А я для себя кувыркаюсь и хулиганю, – сказал Василёк, чтобы поддержать разговор. По правде говоря, он не очень любил стихи.

      Котчер посмотрел на малыша с чувством превосходства. «Я не просто котчер, я великий поэт! Пусть пока и непризнанный! А как я начитан, как образован! Не то что этот плебей с гусем и его дед!» – подумал он, с улыбкой глядя на Василька, и эта мысль согрела его в зябких осенних сумерках.

      Василёк тем временем наблюдал за котами и мышонком. Мышонок прекрасно понимал, что коты его не догонят, и вовсю дразнил их. Он строил им мордочки, вертелся и кувыркался, как акробат, заставляя котов бежать всё быстрее. Коты же, казалось, тоже отчасти понимали, что им не поймать мышонка. Они бежали не столько за ним, сколько для того, чтобы угодить котчеру, который то и дело ласково поглаживал их по белоснежным бокам или кидал им кусочек сыра. Это было целое представление!

      Василёк задумался о том, сколько эти коты и мышонок повидали на своём веку, сколько путешествовали, сколько могли бы рассказать, если б умели. Вдохновлённый этой мыслью, он вспомнил, что надо бы помечтать, и стал представлять говорящих котов, мышей, гусей, коз и цып… цып… цып… Ха-пышшщ! Ха-пышшщ! Размечтавшись, старший преподаватель заснул.

      Проснулся он оттого, что его вертело и подбрасывало, а кто-то над ухом истошно кричал:

      — Ааааа! Мы пропали!

      Василёк открыл глаза и словно оказался в кошмарном сне. Луна скупо освещала окрестности. Карета, виляя из стороны в сторону, неслась со скоростью, от которой пух вставал дыбом.