Шестидесятитонная цистерна с молоком въехала в купе и минивэн, превратив их в жестяные груды, напоминающие пару смятых банок из-под газировки.
«Только что они смеялись, – подумал Гектор и продолжил смотреть на дорогу, – а теперь от них остались лишь тряпки и пенсионные накопления. Вряд ли кто-то будет разбираться в тонкостях этой аварии. Вряд ли кто-то сделает вывод о том, что существует некая очевидная проблема дорожных происшествий, которую можно устранить автопилотами или нейросетями для регуляции движения. И уж точно вряд ли кто-то потратит деньги, чтобы ежегодно сохранять более одного миллиона человеческих жизней, что по количеству людей сравнимо с населением Екатеринбурга. Все, что человечество может предложить водителю цистерны – сесть в тюрьму и подумать о своем поведении».
Справа от трясущейся руки Гектора лежал телефон. Он включил музыку, которую слушал накануне: что-то клавишное, минорное – на экране бегущей строкой последовало название: «Оулавюр Арнальдс. 1440».
– Нет… не сейчас, – Гектор оставил несколько отпечатков крови на экране и включил Хабанеру из оперы Жоржа Бизе. – Мария… Мария… не подведи…
Он водил острым носом вслед за воображаемым смычком, который задавал ритм на струнном инструменте. Сопрано пробудило в Гекторе чувство прекрасного, из-за чего желание жить обрело дополнительный нарост в виде «и ради этого тоже».
Наконец, машина Гектора пронеслась под открытый шлагбаум возле элитного на вид камня, на котором написано: «Feel the privilege of choice». Парковка заполнилась шумом, будто на кухне кто-то насыпал пшенку в пустую каструлю.
Гектор вдруг представил, как было бы хорошо, если бы Мария, словно цыганка Кармен – которую в опере Жоржа Бизе ждали больше остальных, – чудом догадалась что играет в машине и вышла к нему на танцующих бедрах или хотя бы просто появилась вовремя.
«Неужто я такой романтик? – подумал Гектор. – Нет, дыхание смерти делает меня таким».
Гектор остановил машину там, где должна выйти Мария, но пока ее не было. Анжела Георгиу исполняла последний куплет Хабанеры. От ожидания, которое вернее было бы назвать бездействием, веки снова начали слипаться.
Песня почта закончилась. Гектор по очереди скинул кроссовки на резиновый коврик, а завершающая фиеста духовых разбила его мечту о безлюдную парковку.
– Пов… повторить… повторить вызов… – он упал головой на руль.
– Соединяю…
После девятого длинного гудка Гектор сбросил соединение и потянул вялым указательным пальцем за дверную ручку.
«Надо что-то… что-то делать… – подумал Гектор. – Я не могу умереть вот так».
Раздался