Остальная репетиция проходила как всегда. В меру шуток, достаточно сарказма и масса советов. Обычное дело. Закончили поздно, далеко за полночь, и, выходя из дома Аоки Томору, подвал которого служил им своеобразной музыкальной студией, девяносто процентов участников группы зевали с завидной периодичностью. Все, кроме одного. Кикучи Дзюн выглядел вполне бодрым, если не замечать его глубокую задумчивость и крайне недовольное выражение лица.
– Сколько человек тебе ещё понадобиться прослушать, когда ты, наконец, скажешь, что он подходит? Сотню? – спрашивал Кента. – Концерт через неделю – не так уж много времени.
Он и Дзюн брели по улице к станции Ёкозотсуми, распрощавшись со второй половиной группы, им было ехать дальше всего. Ночь темна, воздух свеж – самая приятная обстановки после душного помещения. Цветные огни рекламных вывесок слабо поблескивали, с трудом пробираясь сквозь запутанные ходы тёмно-зелёной листвы деревьев, изредка покачивающейся на ветру. Тихо.
– Если понадобится, то – да. Мне нужно идеальное звучание.
– В мире нет ничего идеального.
В ответ на это Дзюн только пожал плечами, заставив мотнуться в сторону футляр с гитарой, легкомысленно висевший у него на одном плече.
После дня, который трудно было бы назвать лёгким, и утомительной репетиции, вымотавшей окончательно, они решили расслабиться. Район Дотонбори* прекрасно для этого подходил, и пара клубов с караоке в придачу, куда Такахаши Кента любил захаживать для «развития своих вокальных способностей», как он говорил, помогли расслабиться на все сто. После такого громкого звучания в голове осталась звенящая пустота.
Ночью многие звуки могли нарушить гармонию, ведь мир не спешил окунуться в положенный ему в это время сон. К метро они продолжали идти молча и были вынуждены, хотели они этого или нет, слушать эти самые звуки. Откуда-то доносилась приглушённая музыка, где-то слышалась мяуканье кошки, люди разговаривали, разговаривали… Один звук отличался от всех прочих. Гитара звучала всё отчетливей по мере того, как они подходили к станции метро.
– Ты это тоже слышишь или у меня галлюцинации? – всё-таки спросил Кента.
– Тогда у нас общая галлюцинация… я это тоже слышу. Чёрт возьми, это как раз то, что нужно, – с воодушевлением произнёс Дзюн.
Около метро в Дотонбори всегда было большое скопление людей, будь то рабочий или выходной день, так уж повелось. В этот раз многие из этого скопления то и дело останавливались перед человеком, расположившимся со своей гитарой прямо около входа на станцию, поставив небольшой усилитель на землю. В принципе, обычное дело. Но вот только музыка была необычной. Чёткие ритмы, чистый звук заставляли остановиться около него каждого второго прохожего. Вот только не каждый был готов расстаться со своими денежками. Песни никому не известные, оттого интересные всем, чередовались с песнями, давно въевшимися в память под влиянием радио и телевидения, но с добавлением чего-то своеобразного, своего.
– Эй, я же не бесплатно тут стою, – обратился парень к Дзюну и Кенте. –