Точку внутренней боли.
И даже не понимая, что с тобой, ты чувствуешь, что выхода нет.
Вообще нет.
И вроде бы кругом любимые и близкие люди, вроде бы жизнь совсем не так плоха, вроде бы все идет своим чередом.
Но свободы нет.
И ты живешь с этим как можешь, загоняя мысли в самый тесный и дальний уголок своей головы.
Чтобы не думать, не переживать, не искать, не бороться.
Да и с кем бороться?
Битву себе ты точно проиграешь сразу.
Но однажды тебя словно озаряет свет, которого ты никогда в жизни не видел.
Чистый белый свет с золотыми отблесками.
Он появляется у тебя внутри, полыхает в груди, окружая тебя покоем, какой-то безудержной жаждой деятельности, а самое главное, ты вдруг, благодаря этому огню, понимаешь, что все эти годы мешало тебе быть свободным.
И встаешь недвижимый, удивляясь, как такая простая мысль не пришла тебе в голову раньше.
Улыбаешься.
Встряхиваешь головой.
И пишешь письмо.
То самое, которое не мог написать столько лет.
Оно получается легким, коротким и очень честным.
Ты признался в любви и попросил прощения.
То, что сделать очень трудно, особенно там, где казалось, осталась лишь выжженная земля.
И тебе даже не важен ответ, потому что ты сделал самое главное в своей жизни.
Но ответ пришел.
И тебе тоже сказали, что тебя любили и просят прощения и прощают.
И слезы, словно очищают душу, открывают все двери, вырываются наружу и ты понимаешь, что вот только теперь ты стал свободным.
От боли, от отношений, от прошлого.
Всю жизнь мы живем так, словно разрушаем себя.
Всю жизнь мы мечемся в поисках решения.
А оно всегда рядом.
Нужно только увидеть свет и поверить ему.
И попросить прощения.
Остальное Бог сделает за нас.
Главное-доверять.
И любить.
И вы не пожалеете.
Рассвет после тумана
Когда меня сюда привезло такси, была глубокая ночь.
Да и все эти перелеты утомили настолько, что сил хватило только чтобы войти в снятый домик, раздеться и утонуть в постели без сновидений.
Сквозь сон я всю ночь слышала чье-то тяжелое ворчание, и улыбалась, понимая, что это океан, который был совсем рядом со мной.
Утро наступало не спеша.
Оно как-будто расталкивало густой туман, который спустился за ночь на побережье.
В окна домика не было видно ничего, и, натянув джинсы с рубашкой, я выскочила за дверь.
Туман был густой, плотный, слоистый.
Казалось, что его можно резать ножом, словно торт.
Я порылась в закромах памяти и даже представила, каким бы мог быть этот торт.
Пожалуй, «Наполеон».
Туман пах океаном.
Первым океаном в моей жизни, который я увижу, когда туман решит уйти.
А пока я раздумывала отойти мне от домика, рискуя