– Олеся, – сказал Стоян сразу, как увидел дочь. – Нынче ты сговорена.
И отодвинулся назад, давая понять, что обсуждаться это не будет. Девушка споткнулась, замерла. Посмотрела еще раз на отца, не веря. Может, послышалось? Стоян молчал. Дубрава улыбнулась дочери и огладила круглый живот.
– За кого, батюшка? – пролепетала тогда Олеся. «Если б за Дрозда!» – мелькнула надежда.
– Приходили Трофим и Малуша.
«Родители Горислава», – осознала Олеся. – А значит… Это Горислав сватался ко мне… Но он же просто друг…»
– Не хочу, – пробормотала Олеся. – Я не пойду!
– Пойдешь, – спокойно отозвался мужчина и отвернулся к огню.
– Как это, ты не хочешь! – всплеснула руками Дубрава. – Все уже договорено! Свадьбу сыграем после русальей недели, на Купальню.
Олеся без сил опустилась на лавку.
– Горислав отличный парень, – продолжала увещевать мама. – Добрый, красивый, а какой высокий! Тебя любит! Будет самым лучшим мужем!
– Пора уже повзрослеть, – добавил Стоян, ворочая поленья в печи. – О детях подумать. А не глупостями заниматься.
– Глупостями? – Олеся задохнулась от обиды. – Ты же видел, как я помогла маме!
Отец хмуро обернулся, и девушка к своему огорчению поняла, что ничего он не видел. А если и видел, то не понял. Не до того было.
– Злата мне рассказала, что ты пыталась помочь, – медленно произнес он.
– Конечно, ты помогла, золотце! – заступилась Дубрава, мягко улыбнувшись. – Ты была со мной, это самое главное!..
– Да нет же! – воскликнула Олеся. – Я тебя вылечила! Я, а не Злата!
Родители переглянулись.
– Ты голодна? – спросила Дубрава. – Я испекла пирог.
Олеся покачала головой, сжала зубы и вышла во двор.
– Ничего, замужней станет – поумнеет, – утешил жену Стоян.
На следующий день Олеся уже не спешила домой. Набрав охапку целебных трав, она гуляла по холмам, наслаждаясь запахами лета. Но мысли приходили не веселые. «Надо было показать родителям, как светится оберег», – то и дело думала девушка. А потом сама себе возражала, что это ничего бы не изменило. Ну, поахала бы мама. А потом все равно бы выдала замуж. Жрица в поселении уже есть, и Олеся сгодится только чьей-нибудь послушной женой. Думала девушка и о своем наречном. «Горислав ведь и правда красивый. И добрый», – убеждала себя Олеся. Она принялась наделять парня всевозможными достоинствами, и в конце концов уже самой показалось, что влюблена. Свыкнувшись с мыслями о неизбежном, девушка побрела домой, приминая траву босыми ступнями. Луг стекал вниз зеленой рекой. За раскидистым тополем стоял Горислав, непривычно мрачный.
– Здравствуй, – сказала Олеся, разглядывая своего будущего мужа. Сейчас он показался ей именно таким, каким она его себе воображала: