– Алан… – Она произнесла моё имя снисходительным тоном так, что я лишь сильнее разозлился. – Я дала тебе всё, что могла. Разве ты в чём-то нуждался? Эй, не отворачивайся! С каких пор ты винишь меня за развод? Я думала, мы друг друга понимаем. Каждый человек имеет право на личную жизнь, и, смею подчеркнуть, счастливую личную жизнь. Однажды и тебе захочется жениться, так что не упрекай меня в естественной человеческой нужде.
Я раздражённо закатил глаза. Мать вымученно улыбнулась и поставила дымящуюся кружку рядом с собой.
– Алан…
– Хватит. Я понял, ты расставила приоритеты, жаль, что не подумала о нас.
– Я подумала о нас! – Лицо матери стало серьёзным, только внушительности ей это не придало. – Я не молодею, знаешь ли. Что ты предлагаешь? До конца жизни гнить в Принстоне, ходить на собрания одиноких мамочек и делиться с ними рецептами мясного пирога?
– Я, я, я…
– Ой, да брось. – Она поднялась на ноги, обошла стол и встала напротив, будто намеревалась запечатлеть свой авторитетный образ у меня в сознании. – Ты ведь уже взрослый и скоро сам бы уехал, чтобы строить карьеру и личную жизнь. Бросил бы меня не раздумывая, как это сделала Дарсия.
– Нет.
– Нет?
– Нет. – Я, конечно, слукавил, но лишь отчасти. Из Принстона уезжать я не собирался. Мать вздохнула так, словно только что отчаялась выполнить труднейшую задачу в жизни. Мы могли бы продолжить спор, но в моём кармане завибрировал телефон, и я схватился за него, как за спасательный круг. Однако легче не стало. Звонил отец. Когда на другом конце послышался его смягчённый баритон, я сделал глубокий вдох и отвернулся, чтобы показать матери моё безразличие к ней. В этот момент я чувствовал себя паршиво, но разве не она сама виновата? Если она не выбрала меня, почему я должен выбрать её? Почему я вообще должен кого-то выбирать?
– Я тебя встречу, – сообщил отец после уточнения времени и места прибытия. Я не возражал, поскольку в Нью-Йорке никогда не был, и сама мысль о том, что пришлось бы искать дом отца в одиночку вызывала паническую атаку.
– Да, конечно, – ответил я, пытаясь придать голосу энтузиазма, чтобы позлить мать. Пусть не думает, что я сильно страдаю. Если и так, то это не из-за неё.
Пока я выключал телефон, в комнату вбежал чёрно-белый цверкшнауцер по кличке Добби. Весело виляя хвостом, он засуетился у моих ног, словно предчувствовал скорый отъезд и тоже нервничал. Я наклонился, чтобы погладить любимца. Мать подарила мне его три года назад, с тех пор я не представляю свою жизнь без собаки. Разумеется, я забираю Добби с собой. Надеюсь, переезд не станет для него слишком стрессовым.
Мать допила кофе и поставила грязную чашку в раковину, после чего ушла в комнату одеваться. Она благородно согласилась отвезти меня на автостанцию, хотя я из принципа собирался вызвать такси. Добби высунул язык и обслюнявил мне руку.
– Ну