Я подумываю поспать ещё немного, но мама с папой уже опять препираются. Хлопает задняя дверь, а потом я слышу, как ругаются мама и Алекс. Сначала я пытаюсь прислушиваться, но потом решаю, что даже знать не хочу, в чём на этот раз дело.
Я закрываю глаза, и в мыслях возникает лицо Мэнни – с широкой улыбкой, слишком длинной чёлкой и зелёными глазами. На миг мне становится легче, и я встаю с кровати.
Остаток дня проходит словно в тумане за:
1. Домашкой по истории. («Представьте, что вы солдат в битве при Гастингсе. Опишите этот день».) Обычно я люблю делать домашку по истории, но сегодня мне удаётся исписать всего одну сторону листа, и то увеличив почерк – надеюсь, миссис Поттс ничего не заметит.
2. Домашними делами. Мы с Алекс должны прибраться в ванных и подмести дорожку. Алекс выбирает дорожку, но говорит, что подметёт попозже, потому что на улице дождь, и это означает, что она вообще не будет подметать. Когда я обращаю на это её внимание, она кричит на меня и топает к себе в комнату.
3. Просмотром телика на кухне. «Премьер-министр выразила серьёзное беспокойство в связи с обострением международной ситуации…»
– Ох, эта война всё хуже делается, дружок. Она приближается, – говорит мама.
Я убавляю громкость, а Алекс снова прибавляет.
– Если папа умрёт, я хочу знать, из-за чего, – рявкает она, и мама резко говорит:
– Алекс – хватит!
Но дело уже сделано. Я перевожу умоляющий взгляд с мамы на сестру, ожидая объяснения того, что Алекс только что сказала, но ни одна из них не встречается со мной взглядом.
В конце концов мама вздыхает и бормочет:
– Ты же знаешь, что папа раньше управлял самолётами в Королевских ВВС, Уилла.
Я киваю. Конечно, знаю, хоть он и ушёл из воздушных сил, когда я была маленькой. Мама продолжает, всё ещё не глядя на меня:
– Что ж, если эта война начнётся, есть вероятность – небольшая вероятность – что его снова могут призвать на службу. Не думаю, что он будет летать. Скорее всего, попадёт в наземный экипаж. Если это вообще произойдёт. – Потом она сердито смотрит на Алекс, словно говоря: «Теперь ты довольна?»
Я тихо закрываю дверь кухни и иду в свою комнату – не уверена, что они вообще заметили, что я ушла.
Весь день в воздухе между мамой и папой висит, как тяжёлые тучи в небе, невысказанная злость. Крыша одного из наших бунгало протекла, и гостей пришлось переселять. Это вызвало волну цоканья и фырканья от мамы, потому что папа говорил, что якобы всё починил.
Я пытаюсь подбодрить себя мыслью, что вечером, возможно, увижу странное существо. Это не очень-то помогает, потому что я всё ещё не верю, что в нём есть что-то особенно странное. Это же наверняка просто большая собака. Сосед моего кузена Зака в Консетте когда-то держал леонбергера – он был крупнее шестилетней меня. Ладно, здоровенного длинного хвоста у него не было, но, может, этот зверь какая-то полукровка?
В