– Все готовы к лабораторной работе? – спросила классная после звонка и, не дождавшись ответа, продолжила: – Вот и хорошо. Приступаем!
Институтки, олимпийки – как еще, интересно, нас обзовут на перемене? Бесполезные унижения, как и победа в заочном туре, которая сама по себе ничего не значит. Меньшего всего в этот момент мне хотелось проводить опыты по химии. Лилька же не только выполняла задание за нас обеих, но и помогала сидящим сзади парням.
– Вы что, обалдели?! – в очередной раз обернулась и подпрыгнула на стуле она. – Это же яд, его нельзя нагревать. Идиоты, мы все из-за вас отравимся!
– Зеленова, – оторвала взгляд от журнала классная, – потрудись рассказать остальным, что такого увлекательного ты увидела на парте Михеева и Ковалева.
– Они держат колбу с порошком над горелкой, – опустила глаза и со сбивчивым дыханием ответила Лилька. – Я объяснила, что нельзя нагревать сосуд над открытым огнем, если в нем находятся ядовитые вещества.
– Стукачка, – шепнул Михеев и стащил Лилькину тетрадку для лабораторных работ с парты.
– А ты чего пырешься, Мгимо! – скривился в мою сторону Ковалев.
В пятом классе я сдуру ляпнула, что мечтаю учиться в МГУ. С того дня ко мне привязалась кличка Мгимо. Похоже, большинству моих одноклассником не под силу даже запомнить название вуза, не говоря уже о том, чтобы в него поступить.
– Зеленова, раз ты так много знаешь о ядах и так хорошо умеешь объяснять, – приложила к носу бумажный платок классная, – выходи к доске. Покажи остальным, как надо было выполнять задание.
Лилька встала. Я проводила ее взглядом и обернулась. Задняя парта с воодушевлением списывала лабораторную. Весь остальной класс наблюдал за опытом возле доски. Слово «яд» пульсировало и распирало во рту, как наболевший зуб. Я раскрыла тетрадь на середине и, придерживая бумагу возле скрепок, вырвала двойной листок. Никто не обратил внимания на треск. Отгоняя подступающую тучу мыслей, я высыпала на листок половину содержимого колбы. Как во сне руки сами завернули бумагу. Я наклонилась к сумке, чтобы положить сверток в потайной кармашек. То ли от паров яда, то ли от нервного напряжения, в глазах помутилось. Я подняла голову и не сразу разглядела, кто надо мной стоит.
– Что ты делаешь? – прошептала Лилька, отодвигая стул, чтобы сесть.
– Ищу носовой платок.
Запихнув листок с порошком во внутренний карман, я принялась шарить по дну сумки. Вытащила белый прямоугольник, приложила его к носу. Лилька подняла бровь и покосилась в мою сторону. Только сейчас я заметила, как сильно дрожат мои руки.
После школы мы с Лилькой дошли до поворота. Она вытащила карманную Камасутру, подарок от мальчиков, и запустила ею в мусорный бак. Мой экземпляр остался в пакете со сменкой.
– Лучше выкини эту гадость, а то еще папа увидит…
– Не увидит. Я спрячу