В этот самый момент Сойер вскочил и, виляя хвостом, умчался. Я вовремя успела вернуть оружие и защелкнуть замки на портфеле.
Аркадий зевал, направляясь в туалет. Когда он исчез за дверью, я припустила на кухню. Видимо, успев соскучиться, Бирюков пришел следом за мной, еще раз зевнул и спросил:
– Асенька, почему не спишь?
– Не спится, Аркаша, мысли всякие лезут в голову.
– А ты барашков пробовала считать?
– Конечно, дорогой, только один оказался упрямее других и не захотел прыгать через забор, – пожаловалась я, – ты иди, ложись. Я сейчас молока попью и тоже лягу.
– Мне без тебя плохо, приходи скорей, – попросил Аркаша и повернулся ко мне спиной пятьдесят второго размера.
Какое уж тут молоко с медом, когда в доме огнестрельное оружие! Тут люминал нужен, чтоб заснуть.
Я вернулась в постель, лежала без сна, таращилась в темное окно, в которое пробивался косой луч уличного фонаря, и не могла выбросить из головы буквы «АБ» на вороненой стальной рукояти.
За что мог получить наградное оружие юрист? Уж точно не за вышивание крестиком.
Возможно, оружие досталось адвокату в честном бою. Трофей, иными словами. Кардинальный вопрос: зачем адвокату пистолет? Пистолет – это готовность к сопротивлению, к защите собственности… «Интересно, считает меня Бирюков своей собственностью?», – последнее, о чем подумала я, прежде чем сон сморил меня.
…Утром я прокляла Иванова, Бирюкова, себя и свой перфекционизм: болело все, включая мышцы шеи.
Подождав, пока Бирюков выведет Сойера, я со стонами и охами вытащила себя из постели.
Вспомнив, что Женя предупреждал о последствиях тренировки, и даже положил мне в рюкзачок быстрорастворимый аспирин, я доковыляла до кухни и выпила шипучку.
Когда Бирюков отбыл на службу, я забралась в горячую ванну. Боль немного утихла, и я смогла отправиться на работу.
Жизнь понемногу возвращалась в мое агентство. Вышли из отпуска креативные продюсеры, один гениальней другого.
Увидев меня, гении как-то подозрительно примолкли и рассосались по рабочим местам.
– Ребята перепутали макеты визиток магазина для новобрачных и ритуального агентства, – наябедничала Валюшка, подавая папку с документами.
– Когда только успели, – проворчала я.
– Прямо с утра. Агентство получило цветочки, а магазин – приглашение в вечность, – выложила подробности Валюшка. – Ну, могильщик не очень расстроился, а свадебный магазин поднял вой. Хотя, чем одно так уж отличается от другого, я не очень понимаю.
Помощница моя лукавила. Как никто другой я знала: она мечтает выйти замуж. Я даже знала, за кого.
В лучших традициях нашего агентства я сама улаживала все конфликты с клиентами. Мне пришлось звонить пострадавшим и просить о снисхождении. Когда извинения были приняты, в моем