Джордж, как у него было заведено, пропустил мимо ушей все, что не имело отношения к делу.
– Но как вы поступили с этим негодяем?
– Знаете, Джордж, боюсь, что я ему позволила.
– Что именно?
– Шантажировать меня.
Гримаса ужаса на лице Джорджа была столь выразительной, что Вирджинии даже пришлось прикусить нижнюю губу.
– Вы хотите сказать – правильно ли я вас понял? – что даже не попытались вывести его из того заблуждения, в котором он пребывает?
Вирджиния покачала головой, искоса наблюдая за собеседником.
– Боже мой, Вирджиния, да вы с ума сошли.
– Так и знала, что вы это скажете.
– Но почему? Бога ради, почему вы это сделали?
– По разным причинам. Начать с того, что он делал это так красиво – я имею в виду, шантажировал, – а я не люблю прерывать работу истинного артиста. И потом, понимаете, меня еще никогда никто не шантажировал…
– Уж надеюсь, что нет.
– Вот мне и захотелось посмотреть, на что это похоже.
– Я вас не понимаю, Вирджиния.
– Я и не надеялась, что вы поймете.
– Надеюсь, вы не дали ему денег?
– Так, самую малость, – извиняющимся тоном ответила она.
– Сколько?
– Сорок фунтов.
– Вирджиния!
– Мой дорогой Джордж, это цена одного вечернего платья, всего лишь! А ведь новый опыт – вещь не менее увлекательная, чем новое платье, а может быть, и более.
Джордж Ломакс покачал головой, но Чилверс, своевременно появившийся с чаем, избавил его от дальнейшей необходимости выражать свое мнение. Лишь когда стол был накрыт и ловкие маленькие руки Вирджинии уже порхали среди массивной серебряной посуды, она снова навела разговор на ту же тему.
– У меня был еще один мотив, Джордж, не столь себялюбивый, как другие. Принято считать, что мы, женщины – стервы, особенно по отношению друг к другу, однако я оказала сегодня одной из нас большую услугу. Теперь этот тип не пойдет искать другую Вирджинию Ривел. Ведь он думает, что его птичка уже попалась. Бедняжка была вне себя от страха, когда писала то письмо. Попадись она нашему шантажисту, он бы ей живо руки выкрутил, причем без малейших усилий. А со мной, хотя он этого пока не понял, он и сам попал в хорошую переделку. Уж я, пользуясь своим преимуществом безгрешной доселе жизни, натешусь с ним вдоволь, а потом доведу до погибели, как пишут в книгах. Коварство, Джордж, вероломное коварство.
Но Ломакс по-прежнему лишь качал головой.
– Мне это не нравится, – настаивал он. – Совсем не нравится.
– Это ничего, милый Джордж, вы ведь пришли сюда говорить не о шантажистах… Кстати, зачем вы пришли? Правильный ответ: «Чтобы увидеть вас!» С ударением на «вас» и страстным пожиманием моей руки – если в ней, конечно, не окажется