на якоре «Минерва». Кто эта несчастная? Ему стоило прийти пораньше на мол, чтобы никто не заметил его ночной отлучки и не возникли подозрения, которые могут повлечь наказание, страшнее которого не бывает: наказание за нарушение запрета сходить на берег. «Только не это! – думал он, направляясь прочь от девушки. У него не было иного желания, кроме как вернуться на это таинственное место завтра и вновь испытать судьбу. Кроме того, если мимо пройдет патруль алгутзира и застанет его возле раненой девушки, то все пропало. Кого объявят виноватым, как не его, чужестранца, человека здесь случайного, пойманного на месте преступления. Вслед за этой мыслью пришел страх: если его бросят в тюрьму, никто не вступится за него и не защитит перед лицом закона. Что значит для капитана какой-то неудачливый моряк без рекомендаций? А кто может озаботиться его судьбой? Священники из семинарии, откуда он сбежал два года назад? Отец, который никогда не поддерживал его, хотя и был влиятельным коммерсантом? Увы, Перес уж точно не ходил в любимцах среди прочих отцовских бастардов… До Баррос, единственный друг, которому Жоао рассказал об истинной причине своего путешествия, счел его сумасшедшим.
«Поди знай, где правда, где ложь в россказнях Гарца!» – сказал он.
«А что, если прекрасная незнакомка уже дождалась того, кто явится к ней издалека и утешит? Не слишком ли долго – ждать тебя четыре года, не зная, что ты должен прийти…» – насмешливо прибавил Баррос, когда Перес вновь стал твердить, что свято верит в безошибочность своего сна.
Он уходил прочь, не выказывая поспешности, чтобы не вызвать подозрений, поскольку город на рассвете начал заполняться утренним людом: священниками, спешащими на мессу, каменщиками-поденщиками, работавшими на строительстве форта, влюбленными, которые, как он сам, опустив голову, чтобы никто их не узнал, возвращались домой. Перес уже был готов свернуть за угол, но не смог устоять перед искушением взглянуть, лежит ли еще девушка на земле. Издали нечеткий силуэт походил на кучу грязного тряпья. Ему показалось, что он слышит стон. Внезапно Жоао бросился к девушке, поднял на руки и твердо решил отнести туда, где можно ее укрыть. Так, почти заключив девушку в объятья, он направился в противоположном направлении, отрезая себе пути к бегству. Юноша шел к площади Святой Эулалии. На уличной пыли осталось пятно крови. «Я узнаю, откуда она пришла, – сказал себе Перес, – но, возможно, лучше б мне оттуда бежать». Он шел, моля Бога, чтобы чья-нибудь дверь открылась и какой-нибудь добрый самаритянин вышел помочь им. Однако все двери были закрыты. Перес вновь обратился к рассказу капитана Гарца, вспоминая, где именно по левую сторону находится контора Фортеза, в которой он занимается торговыми делами графа. Дом имел большую галерею и герб над входом: лев на серебряном поле. Он постучит в дверь и представится другом капитана. Удары гулко раздавались в воздухе. Одно из окон открылось, и выглянула какая-то женщина.
– Я друг капитана Гарца, сеньора. Я нашел на улице эту раненую девушку.
– Дурную память оставил по себе
