– Что это за песню ты поставила? – продолжал тем временем нежно усталым голосом лысый, – Нет, никаких «танцевать», крошка! Полон зал парней! И поздоровее меня найдутся! Выбирай на вкус и с ними крути своей попкой – да, да, вот этой самой попкой! Нет? Да что ты? И чего же именно им не хватает – «инвалидности» или «упитости вусмерть»?
Танец ее становится лишь танцем, она больше ничего не говорит, танцует и смотрит ему в глаза… а Дело… а Дело не в силах ничего сказать. Лишь видны ей его мысли за пьяной пеленой серых очей. Они плывут, подобно дыму, сплетаясь с музыкой и песней: они… мы…
…мы так долго смотрим друг на друга. Я не понимаю.
Или всё-таки понимаю, но делаю вид? Что я делаю?
Из-за меня
Я тону. Я тону, тону в свежести её взгляда!
ночи без огня и цели
Я тону и забываю, как это – догадываться, подозревать,
помнить, знать наверняка…
Из-за меня
Я тащусь…
накануне дня
Как же я тащусь!!! Как кобель за течной сукой,
как синдромный ветеран на запах пороха…
Из-за меня
Как лосось вверх по течению…
замерла на самом деле
Тащусь от тебя. Или к тебе, Люсú? Сейчас допью скотч
и потащусь за тобой на танц-пол…
Из-за меня
Арти уезжает, надо будет сказать «Прощай!» старому… Другу?
линия огня
Надо будет постараться идти прямо, а то столько народу – всех обходить по синусоиде, так и свалиться недолго!
Мерзко-бледных оттенков свет подкрашивает лица танцующих в неестественные, отталкивающие цвета. Тяжелыми, нервными тенями прыгает по их лицам усталость от бессмысленной жизни. Страх и неуверенность ломают ритм их танца, четвертуя тела и раскладывая члены по ячейкам известных движений.
Почему ты не такая, как все, Люсú!?
Нет средства
Изгиб спины с лентами мышц вдоль хребта
согреться
от мини-юбки до топа.
если вдруг остановилось сердце!
Крылья плеч отведены назад и бьют воздух.
Нет средства
Голова откинута, фарфор лица устремлен в потолок,
от смерти
его красит бледно-алым прожектор.
на свете
Едва заметно колышутся с каждым