_____
Стульев было около тридцати. Роланд сел, а Артур притулился к стене, как некоторые другие зрители, решив, что если ему будет совсем неинтересно, он сможет уйти, никому не мешая.
– Стоя хуже видно, это тебе не обычный театр. Марионетки – низовые куклы, – предупредил Роланд.
Рядом с ним уселся какой-то детина, расставив колени так широко, что задел Роланда, но даже не заметил этого. Тот промолчал, не желая портить настроение перед спектаклем, но Артур видел, что ему стало неудобно сидеть, он положил ногу на ногу, чтобы только не касаться толстого колена соседа.
– Ты замечал, что у некоторых мужчин в штаны вшита яйцерезка, – тоном философа сказал Артур брату. – Поэтому они не могут нормально сидеть. Их сразу становится так жалко, – вздохнул он.
Подействовало. Сосед Роланда и еще несколько зрителей переменили позы, некоторые оглянулись, пытаясь понять, о ком идет речь. Многие засмеялись, решив, что это что-то относящееся к представлению.
– Послушай, Чанчес, – ответил Роланд с улыбкой, – сегодня вроде бы не про тебя спектакль. Ты решил повеселить нас бесплатно?
– Почему бесплатно? Кто засмеется – тому щелбан!
– Кто засмеется – тому щелбан! – раздался, передразнивая Артура, ехидный голос из-за сцены, и появилась марионетка в крестьянских штанах и длинной синей блузе, обутая в тяжелые деревянные сабо, громыхавшие по гулкой сцене. Чанчес расхохотался вместе со зрителями, осведомился, кто решил занять его место. Посожалел, что Артур такой большой – не превратить ли его в куклу, двойника Чанчеса? Потом благосклонно подался вперед:
– За два су, можешь щелкнуть меня по носУ!
– Он тебе еще пригодится, – ответил Артур.
Зал набился битком. Зазвучала барабанная дробь, спектакль начался. Чанчес представил героев – пфальцграфа Зигфрида и его супругу Женевьеву, дочь герцога Брабантского. Они трогательно простились, и Зигфрид вместе с другими рыцарями уехал в военный поход. Артур с удивлением смотрел, как марионетки были вздернуты повыше, это означало, что они сели на коней и потряхиваемые, как погремушки, проследовали за кулисы. Женевьева, – потрепанная кукла, с довольно грубо вытесанной головой, –порученная заботам Голо, воспитанника Зигфрида, также представленного Чанчесом, затосковала и упала в обморок. Голо тайно похитил ее поцелуй, от деревянного звука кукольного лобзания Артур поежился, а большая часть зрителей гневно зарычала. Но вот эти двое покинули сцену и с обеих ее сторон двинулись друг навстречу другу два враждующих войска, одно из которых возглавлял Зигфрид.
Снова зазвучал барабан, раздался громкий крик: «Ко мне, мой верный меч!», причем мечи так и остались у всех в ножнах, но битва