– И ты здрав будь… пока, – садясь в принесенное проворным слугой полукреслице, пошутил дьяк. – Вижу – человек ты разговорчивый, прыткий. Это хорошо. – Он обернулся к воинам. – Оставьте нас.
– Ларион Степаныч, он верткий.
– Так вы ж его связали? Тем более, у меня кинжал.
– Ну, мы тут, господине, рядом.
– Идите уже!
Выпроводив стражей, Ларион Степаныч с любопытством посмотрел на Егора и негромко осведомился:
– Ну и кто ты? Откуда таков молодец?
– Да с детства Егором кличут. С Нагорного Обонежья мы. Проводник людям торговым.
– Проводник, говоришь? Ну-ну, – старший дьяк пробуравил молодого человека глазами. – А к волшбице зачем пожаловал?
– К какой еще волшбице? А, к девчонке-то… Ну, так зачем к девкам ходят?
– Прыток.
Ларион Степаныч улыбнулся, вовсе не ласково, а холодновато-цинично, как улыбался, наверное, фашистский хирург-изувер, намереваясь поизмываться над пленным.
– Значит, то, что та дева – кудесница, ты не знал?
– Христом-Богом поклянуся – не ведал!
– Думал – корву нашел?
– Думал, – отрывисто кивнул Егор. – А с ней хорошо было.
– Угу, угу… так-так… – «подполковник» задумчиво скривил губы. – Что ты проводник, кто подтвердить может?
– Да кто угодно! – без всякой задержки ответил пленник. – Ахмета Татарина отель… тьфу… постоялый двор знаете?
– Ну, знаю.
– Так там и сам Ахмет, и Анисим Чугреев, охотник, да и купцы – было там двое – все подтвердят.
– Чугреев? – левая бровь дьяка дернулась. – Ну-ну. Ладно, а у Серафимы ты как появился? Микола Рыбник привел?
– Он. Я зуб хотел вылечить.
– Ага! – Ларион Степаныч шутливо погрозил пальцем. – А говоришь, не знал, что девка – волшбица! Зуб-то, поди, заговорить хотел, так?
– Не, думал, та дева – травница.
– Травница… – дьяк тихо посмеялся. – И как, вылечил зуб-то?
– Да вроде бы не болит, – улыбнулся в ответ Вожников. – Вот если б еще твои люди поленом по башке не треснули.
– Это они от старания, мил человек, – поднимаясь, дьяк позвал воинов и махнул узнику рукой. – Посиди тут пока, поспи.
– Да мне бы покушать.
– Покушать ему, – Ларион Степаныч покачал головой. – Сейчас распоряжусь – принесут.
Закрылись ворота, скрипнул снаружи засов – целое бревнище! Такой не вышибешь ни за что, хоть головой со всей дури бейся. Интересно, еду принесут? Вообще-то, старший дьяк произвел на Егора скорей хорошее впечатление: несуетлив, рассудителен и – видно – умен. Осталось надеяться, что пытать он узника не велит – да и зачем пытать-то? Вожников и так уже все про себя рассказал. И чуть-чуть – про колдунью Серафиму. Ох, честно говоря, жаль девку – сгинет ведь, пропадет ни за что. Казнят ее местные сволочуги-власти, как и сестрицу Манефу казнили… Брр!!!
– Быстро к Ахметке Татарину, – поманив