Я сразу понял, что кровать занята, и потому уселся на диван. Моя новая соседка гремела на кухне тарелками, и я был рад, что мне не приходится этим заниматься. Квартирка казалось уютнее, чем родительский дом.
Запах. Нежный и приятный, он преследовал меня с момента приезда. Так пахли подушечки на диване, плед, кухня и прихожая. Вся квартира пахла Анфисой, мягкой уютной Анфисой. От этого становилось тепло на душе.
Она зашла в комнату и села рядом, одёрнув халат, и без того скрывавший всё самое интересное.
– Как ощущения?
– В смысле? – я немного не понял вопроса.
– В целом, – тихо разъяснила она. – От переезда. От моей квартиры.
– Приятные. Я рад, что ты позволила мне у себя пожить.
Почему-то мне казалось, что я говорю совсем не то, что мне хотелось бы сказать на самом деле, и сижу на расстоянии, но желаю быть как можно ближе.
Она смутилась и чуть опустила голову:
– Хорошо.
Анфиса поглаживала пальцами обивку. Её маленькая ладонь казалась желаннее, чем когда-либо.
– Кажется, мы впервые наедине.
– Ага.
Она не права, но, видимо, забыла про момент в гримёрке. Или просто решила вычеркнуть из памяти. Я не стал спорить.
– Чем ты увлекаешься? – сидеть молча не хотелось, и я перевёл тему.
– Я рисую. Вышиваю крестиком. Мне нравится читать книги.
– А что насчёт игры на сцене?
Анфиса хихикнула, прикрыв рот ладошкой:
– О, нет. Это я никогда не любила. С детства избегала любой возможности выступать.
– А как же наше выступление?
Она густо покраснела и долго цеплялась взглядом за книжную полку. Затем глубоко вдохнула и заговорила:
– Я вышла на сцену ради тебя… – она осеклась и тут же сбивчиво выпалила: – Я помогала, потому что ты попросил!
Мне остро захотелось взять её за руку, и я это сделал.
– Спасибо тебе. Я рад.
Я почувствовал, как она оцепенела от моего прикосновения, но и отдёргивать руку не стала.
– Ага. На самом деле я очень боюсь выступать. С самого начала. Всякий раз просто жду, когда всё кончится.
Она опустила голову так низко, что волосы закрыли лицо. Я сидел неподвижно, едва заметно поглаживая её ладонь, и боялся спугнуть момент.
– Я счастлив, что ты помогаешь мне. Ты замечательная.
Мне хотелось обнять её, поглаживая спину, стянуть ужасный халат и целовать ключицы, рёбра, пышные плечи. Анфиса такая тёплая, уютная и добрая, что я тону.
За окном стемнело.
– Может, поужинаем? – спросила она.
– Хорошая идея. А чем?
– С обеда остались котлеты. Могу сварить спагетти, если хочешь.
Мне стало неловко от того, что она советуется со мной. О том, что приготовить, меня не спрашивали даже в семье. Мама придерживалась позиции “ешь,