Домик в деревне. Кай Вэрди

что ж ты наделала-то! Сняв привязку, ты ж и защиты лишилась, глупая! Вот ведь научила на свою голову, карга старая! – заливаясь слезами, запричитала Левониха.

      – Привел Нюрку, Левония, – произнес Захар, выталкивая дочь вперед.

      – Где Арина моя, Нюрка? Как на духу сказывай! – не поворачиваясь, проскрипела Левониха.

      Испуганная девочка сжалась в комок, крупно дрожа всем телом.

      – Я не знаю, бабка Левония…

      – А ведь ты мне врешь, девка! – резко сказала Левониха, быстро развернувшись к девочке и впиваясь в нее взглядом.

      Трясясь все сильнее, Нюрка заплакала.

      – Где Аринка? А ну, Нюрка, не молчи! – встряхнул дочь Захар.

      – Я не знаю! – зашлась в плаче Нюрка.

      Левониха посмотрела на нее долгим-долгим взглядом, развернулась и пошла со двора.

      Аринку нашли через два дня. Она уж и распухнуть успела. Левониха всю деревню подняла. Все излазили, всю речку. И только спустя два дня безрезультатных поисков принялись баграми растаскивать затор из веток в быстрине. Она и всплыла.

* * *

      Сильно осерчала Левониха на Игнатовых.

      Ночь над телом Аринки просидела, а утром хоронить ее понесла. Игнатовы-то всей семьей вышли ей навстречу – сочувствие высказать, с Аринкой проститься. Увидела их Левония, и лишь глазами повела, а все Игнатовы разом со страшной силой в плетень свой впечатались, поломав его напрочь и на ветки свалившись.

      Схоронила Левония девку. Сама схоронила. Где – то никому не ведомо. В деревню ввечеру вернулась. Отродясь ее такой не видели. Прошла по деревне босая, в черном балахоне, простоволосая. Темные ее волосы с нитями седины свободно трепал ветер, кидая их ей в лицо прядями. Будто не замечая того, Левония шла, глядя перед собой. И никто не посмел ей даже слова сказать – страшно было.

      Дошла она до Игнатовых. Встала перед воротами. Протянула руки к луне, и заговорила: